Рыжая помеха

Мы еще пару минут болтаем о всякой херне, а затем, после звонка, расходимся.

Я иду к выходу, откровенно наплевав на пары. Все, что мне надо на сегодня, выяснил уже.

Крас — тот, кто сто процентов знает, где брать дурь, которая интересная Васильичу. Интересно, только эту? Интересно, сам торгует?

Интересно, на кой вообще это все мажорику? Папенькиному сынку?

А еще интересно, почему это Светик решилась сменить гнев на милость, и замутить с мажориком?

Что изменилось вдруг?

Последнее мне не должно быть интересно, но…

Интересно. И очень.

Семейные разговоры

— И что, ты вот прямо решил учиться? — малая смотрит на меня скептически, машинально поглаживает живот, который уже, по ее словам, «опустился». И я, как ни странно, знаю. Что это значит. Я вообще прошаренный стал в этих вещах.

Отвожу взгляд.

Никогда не умел ей врать. Вот кому угодно — виртуозно. А ей, козе мелкой, ни в какую.

— Ну да, — дотягиваюсь до стола, подхватываю бутылку и демонстративно долго пью пиво, очень надеясь, что каменный полкан, ее муж (сука, угораздило же меня с зятьком!), уже, наконец, перестанет истуканом торчать у озера, разглядывая поплавок, и подвалит обратно на веранду, выручать меня.

Но полкан не чешется даже, замер у кромки воды и на фоне заходящего солнца выглядит абсолютно неживым. Вечер, самый клев. Угадайте, откуда знаю? Правильно, общение с Васильичем даром не проходит. А мне оно, похоже, вообще дико дорого обойдется…

— Максик! — Люська пыхтит, пытаясь перевернуться в удобном кресле-качалке, и ее красное лицо немного сбивает градус разговора. Я жду, не помогаю, надеясь, вдруг мелкий пнет ее изнутри? И таким образом меня избавит от необходимости отвечать? — Ну помоги же мне встать!

О, блин… Если встает, значит хочет свою любимую волну оседлать, под названием «Поучение брата-дурачка».

И плевать ей, козе мелкой, что я старше на два года, что вообще ни разу не дурак, и очень даже нормальный и клевый чувак…

Сестра, она и есть сестра, а уж Люська…

Делать нечего.

Кошусь злобно на невозмутимую спину полкана, поднимаю плавненько свою глубоко беременную сестренку, придерживаю, чтоб устойчивость была.

Трогаю пузо.

— Ну че, когда ты уже вылезешь оттуда, мелкий? Тесно там, наверно, и темно, как у негра в жопе…

— Ну-ка хватит, — хмурится Люська, — не выражайся.

— А чего я сказал такого? — удивляюсь я, причем, вообще непритворно… ну, может, капельку, — он — пацан, нормальные разговоры…

— Ненормальные.

Ну, тут бы я поспорил, учитывая его папашу и то, как он со мной разговаривает… Хотя, этот каменный идол вообще не разговаривает. Ему и не надо. Взглядом давит так, что те, кто послабее, ссутся в штаны.

На меня, естественно, такая фигня не действует, но это не значит, что он не пытался.

Он вообще простой, как кирзовый сапог, удивительно, чего в нем Люська нашла…

И меня, главное, не спросила!

Ух, я бесился, помню…

Но сестра всегда была своевольной, так что ничего не оставалось, только принять такое родство. Учитывая мою особую любовь с органами, это было напряженно!

Но куда деваться, справился… Наверно.

— Так ты мне расскажи, почему ты именно на юридический пошел? А не на экономический? И вообще… Ты хотел открывать мастерскую, какая, нафиг, учеба? Я не понимаю… Деньги у нас есть…

— У тебя, — поправляю, потому что сразу сказал, что к ее наследству отношения никакого иметь не хочу.

Это ее бабки. Ей завещаны, пусть ими и распоряжается. А я в состоянии сам себя обеспечить. Как — то до сих пор справлялся. И с ней тоже, кстати.

— У нас, — давит она, не хуже своего мужика. Взгляд, по крайней мере, такой же каменный, — и не смей мне тут в благородство! Тебе средства на счет давным-давно переведены. Я думала, что ты вовсю шустришь, а потому не приезжаешь по месяцам! А ты…

— Я и шустрю, мелкая, — я применяю запрещенный прием, лезу обниматься. Она всегда тает от такого. Но тут почему-то не прокатывает.

Отстраняется, смотрит на меня своими раскосыми зелеными глазами так, словно в душу заглядывает.

А туда не надо!

Не твое это дело, мелочь ты пузатая!

Нечего тебе волноваться!

И так пару месяцев назад твой подпол уже вломил за то, что неаккуратен был в работе, и на покарабянной тачке приехал в гости.

А Люська тогда куда как поворотливей была, углядела следы от пуль на крыле, разволновалась, наехала на меня, а потом, как я понял, на своего мужика дополнительно.

После этого меня перестали брать на задержания.

Но оно и хорошо. Как раз Васильич нарисовался со своим предложением. А Васильич из тех людей, от чьих предложений нельзя отказываться.

Я и не отказался.

Что мне светило в конторе полкана? Ничего. Только работа бойца.

А в конторе Васильича… Все гораздо интересней. Как раз мой вариант, чтоб от скуки не поехать крышей.

Иногда ночью просыпаюсь и думаю, а не сон ли вообще вот это все?

Не бывает такого, чтоб жизнь так круто… Только недавно были мы с сестренкой веселыми мошенниками, азартно чистящими кассы различных развлекательных заведений, гоняли по стране, не имея своего угла. Риск, азарт и итоговый кайф, когда все получалось.