Рыжая девушка с кофейником

Взяла несколько напряженных аккордов, соответствующих ее подавленому и нервозному состоянию, и закрыла глаза, погружаясь в теплый солнечный день: парк, щебечут птицы, довольно молодая еще женщина сидит на лавочке и грызет соломинку, вернее, травинку, цветок… Заметно, что она волнуется и искоса поглядывает по сторонам. Вдруг она вскочила со скамейки и стало заметно, как порозовели ее щеки: она дождалась кого-то… Дальше все смазалось, движение замедлилось, словно пленка оборвалась…

Наталия встала, включила свет и попыталась вспомнить, как выглядела женщина и во что была одета. Черное платье с белыми пуговицами, на шее белые бусы, кажется из жемчуга (навряд ли настоящего) … Женщина русского хрестоматийного стиля, с русой косой, круглолицая и очень приятная…

Она снова выключила свет и, чувствуя себя ответственной за свои возможности, которые она теперь просто обязана использовать, чтобы, быть может, предотвратить новые преступления, и стала играть все подряд, вплоть до бешеного, истерично-залихватского канкана…

С этой музыкой никак не вязался увиденный ею сельский пейзаж: старая, высокая деревянная мельница с застывшими крыльями; зеленые поля и изумрудно-бархатистая курчавость лесов; деревня, а слева от нее белые аккуратные домики, река с разноцветными семечками-лодочками на берегу… Потом все это исчезло, и она увидела высокую и очень худую, прямо-таки освенцимскую девушку с пепельными длинными прямыми волосами, зелеными глазами и темными выразительными бровями… Она бегала по зеленому лугу с охапкой полевых цветов, прижатых к груди, явно от кого-то убегая и хохоча во все горло…

А потом Наталия услышала дикий крик и какое-то густое и характерное «хлюп», отчего все видимое пространство стало красным…

Она оторвала пальцы от клавиш и поняла, что дрожит всем телом. Даже толстый шерстяной свитер не спасал ее от смертельного холода, который исходил от собственных же видений.

Убийца настиг свою жертву, эту хохочущую девушку и пустил ей кровь…

Она вернулась к себе и легла под одеяло, которое показалось ей сделаным из снега…

Она протянула руку и подняла на постель с пола телефон, набрала знакомый до боли номер и позвонила:

– Я сейчас приеду к тебе, на полчаса… Мне холодно…

Она положила трубку, оделась и, убедившись в том, что Соня крепко спит, вышла из квартиры и уже через четверть часа приближалась к дому, где жил Валентин.

Припарковав машину возле подъезда, она подняла голову и, увидев единственное освещенное окно на третьем этаже, удовлетворенно кивнула головой.

Пять минут – и она уже была в сильных и горячих объятиях своей второй жизни. Этот седой красивый мужчина одним взглядом мог вызвать в ней чувства, какие только в состоянии испытывать неискушенная шестнадцатилетняя девушка: острые и пронзительные в своей новизне и неожиданности.

– От тебя пахнет ночным прохладным воздухом, – услышала она чуть позже, погружаясь в целительный и долгожданный сон. Она свернулась клубочком, зарывшись в ставшие горячими и мягкими простыни, как маленький озябший звереныш у теплого живота своей матери, и вдыхая легкий аромат сигарет и мужского одеколона, уснула…

***

Она вернулась домой в семь утра. Соня еще спала. Наполнив ванну горячей водой, она лежала в ней до тех пор, пока вновь не напиталась теплом и не проснулась окончательно. Ее сумасбродный поступок с ночным путешествием в постель к Валентину застал ее природное чувство ответственности врасплох: где же теперь взять сил для работы? А ведь клиенты ждут и надеются на нее.

Самое ужасное заключалось в том, что она, проснувшись, вдруг поняла, что все ее последние видения как-то связаны между собой, а это могло означать одно: те трупы, которые они обнаружили вчера в старом доме, имеют непосредственное отношение к исчезновению Оли Петровой и Дениса (фамилия у него, кстати, тоже Денисов), мужа Анны Петровны, укатившего с любовницей в Латынино… Остается только ждать, когда установят личности погибших. Хотя, ждать вовсе не обязатеьно, ведь фотографии Оли и Дениса у нее есть, а это значит, что она сама может сейчас поехать в морг (предварительно позвонив, конечно, Логинову) и взглянуть на трупы.

Но прежде, чем уехать, необходимо было убедиться в том, что с Соней все в порядке. Если же нет, то придется либо вызвать врача (что крайне нежелательно), либо остаться дома и поухаживать за ней.

Когда она вышла из ванны, раскрасневшаяся, закутанная в длинный халат, то поняла, что волновалась напрасно: по квартире уже плыл знакомый запах свежего кофе, а это говорило о том, что Сня на кухне готовит завтрак.

– Доброе утро, – пытаясь улыбнуться, поприветствовала ее бледная и заспанная Соня. Она в пижаме стояла у плиты и варила овсянку. – У меня что-то голова немного кружится… Кажется, я вчера перепугала вас…

– Нас… – усмехнулась Наталия, наливая себе кофе и усаживаясь за стол. – Разве в нас дело… Похоже, ты и сама была чуть жива от страха… Ты хотя бы что-нибудь помнишь?