Рыжая девушка с кофейником

– Мне кое-кто рассказал, чем она занимается в Москве…

– И кто же этот «кое-кто»? – разозлилась Наталия. Она терпеть не могла сплетен.

– Не нервничай. Просто они работали на пару. Ты ее не знаешь. Она была у меня всего один раз и как раз тогда, когда вы с Полиной нежились в солярии. Она просто удивилсь, увидев ее здесь, поскольку сама оказалась в нашем городе случайно – сопровождала своего клиента и еле вырвалась из гостиницы, чтобы привести себя в божеский вид. Ведь мужчины, по большей части, скоты. Это надо признать.

– Я не поняла, кто с кем работал в паре?

– Она с Полиной. В Метрополе, в Москве.

– Понятно. Но зачем ей было говорить об этом с тобой?

– Разве ты не знаешь, что людям нравится со мной разговаривать? Я УМЕЮ СЛУШАТЬ, а это тоже дар.

– Кажется, по телефону ты сказала мне, что можешь что-то рассказать про Полину… Что именно?

– Я видела ее с молодым мужчиной. Он был божественно

красив. Ты знаешь, как я стала относиться к мужчинам, но

ЭТОТ просто сказка. Породистый, царских кровей…

– А что он делал в твоем салоне?

– Ничего. Ровным счетом ничего, просто приехал за Полиной и увез ее… Я, если честно, подумала тогда, что красивые мужчины почему-то предпочитают некрасивых женщин. Это что, закон?

– Пожалуй, этому можно найти элементарное объяснение: они видят мир через призму собственного эго. То есть, судят по себе; если ты, скажем, красив и изменяешь своей жене или любовнице благодаря своей внешности, неотразимости, то, значит, и красивая жена будет пользоваться бешеным успехом у мужчин и, естественно, будет тебе изменять. Поэтому ради спокойствия они выбирают дурнушек…

– ты хочешь сказать, что Полина была дурнушкой?!

– Нет, конечно… Она была уродиной, но потрясающей уродиной, шикарной… Но ее, как ни странно, не портили широко поставленные глаза и большой, как у лягушки, рот…

– Прекрати! Я не могу тебя слушать… Ты, наверно, забыла, что эта самая Полина лежит сейчас в морге… – Наталия схватилась за сигарету: она всегда взрывалась, когда чувствовала, что планка сариного цинизма превосходит допустимый уровень. А этот самый уровень она чувствовала инстинктивно, до боли в сердце.

– Прости. Но я просто стараюсь быть объективной.

– Неправда, ты позавидовала Полине в тот вечер, когда увидела его в обществе этого роскошного, как ты говоришь «породистого», мужика. А ведь она действительно в то время переживала свои самые счастливые минуты. Она собиралась за него замуж…

– Но почему-то убила… Значит, было за что.

– Я тоже так думаю… Не иначе, как он ей что-то сказал… Или, но это уже из категории абсурда, на крышу поднялся кто-то третий… Ну да чего гадать… Надо действовать… Ты мне лучше расскажи про мазь…

– Флоретин, как сказал Фиалковский, мазь, способствующая заживлению ран.

– Огнестрельных? – сорвалось с языка Наталии.

– Просто ран. Я не специалист. Ты просила, я узнала и приехала к тебе, чтобы это сказать. Но мазь очень дорогая, ей пользуются в основном в военных госпиталях, правильно, для скорейшего заживления огнестрельных и резанных ран, и после операций…

«Военные госпиталя… Огнестрельные раны… Значит, Гуров смазывал этой мазью свою рану… Ну и что дальше?..»

Глава 4

НОЧНОЙ ЗВОНОК С БАХМЕТЬЕВСКОЙ

Главное – вовремя вернуться домой. До мужа.

Вера стояла в парке возле условленной скамейки и старалась незаметно посматривать по сторонам. Мысли ее в голове спутались, как нити разных клубков, и в конечном итоге завязались в тугой узел противоречий. Если бы ей неделю тому назад кто-нибудь сказал о том, что к ней подойдет этот мужчина, она бы горько усмехнулась: и возраст не тот, и внешность, да и прикид. Но он подошел, оценил ее редкую красоту («русскую красоту», как говорил ее муж), ее длинную русую косу, ладную женственную фигуру и новое итальянское шелковое платье. Подошел и сказал такое, от чего она моментально покраснела и чуть было не закрыла лицо руками. Муж не говорил ей такие вещи никогда в жизни, он был еще более закомплексованным, чем она. Особенно в таких вещах…

А ведь ей уже тридцать пять и возраст берет свое. Вернее, не может взять свое в силу определенных обстоятельств. ВО-первых, однокомнатная квартира, в которой кроме супружеской кровати стоят две детские, во-вторых, муж, которого ничего, кроме его научных разработок в области сортов твердой пшеницы не интересует…

Мужчину звали Михаил. Он подошел к ней остановке, недалеко от ее дома, и долго смотрел на нее, пока она не спросила его, что ему от нее надо. Но она спросила мягко, с естественным для этой ситуации недоумением в голосе и даже улыбнулась при этом, в то время, как у мужчины взгляд был очень жесткий и властный. Это был взгляд НАСТОЯЩЕГО мужчины. И он покорил Веру в самое сердце, которое сильно заколотилось, кровь прилила к щекам и забурлила по всему телу, смутно вызывая желание. Как давно она не испытывала ничего подобного…