Рыжая чайка

Меня словно сзади огрели железным бруском. В ушах звенели отголоски его слов, а перед глазами от слёз, расплывалось его лицо.

– Это же, это же …чудовищно! Бред какой! Как, …как ты можешь?! – выкрикнула я, тут же окунувшись в свою силу, пытаясь увидеть причину, но Хаям опередил меня. Он закрыл от меня предшествующие этому события, подтолкнувшие его к такому решению. – Нет! Я не могу поверить! Сначала, ты говоришь, что никому меня не отдашь, что нам суждено быть вместе, что любишь меня, столько добивался, чтобы услышать от меня эти слова, а теперь так просто говоришь мне о том, что я свободна?!!

– Мне это далось нелегко, – с трудом, выдавил Хаям, скрипнув зубами. – Хорошенько подумай. Чтобы никого потом не винить и не сожалеть об исковерканной судьбе. Ты можешь остаться, а можешь продолжить путь со мной. Я ведь не говорю, что ты мне не нужна – нужна, и ты сможешь сделать меня счастливым. Но будешь ли счастлива ты сама, зная, кого и что ты оставляешь здесь? Я ухожу, Тара. Буду идти медленно. Если до заката ты не догонишь меня, значит, я пойму это, как наш разрыв. Если боишься моей мести – не бойся, я сорву ярость на чём-нибудь другом, тебя не трону, и этих …твоих друзей. Но сейчас, я хочу, чтобы ты осталась и подумала!

Бросив на меня свой огненный взгляд, быстро коснувшись сердца три раза – он чуть ли не вылетел из шатра. А я …осталась стоять растерянным застывшим изваянием, хватая воздух ртом, как раненый кит на берегу. Такого поворота я никак не ожидала!

Я даже не в состоянии была контролировать свою силу, невольно из меня вылетали сверкающие разряды молний, от чего волосы по-идиотски поднимались дыбом. Мне ещё хотелось заорать, но гром умел создавать только Хаям. Поэтому я обошлась тем что, крепко сжав кулаки – зарычала. Выскочив из шатра, я уже не увидела ни его, ни единого вольфгара из его клана. Вольфгары ветра окончательно ушли. Неподалёку остались стоять лишь шатры ветки Алишера.

– Может, хоть ты мне скажешь, что происходит?! – ворвалась я в его селение. – Какое-то безумие! Хаям ушел, оставив меня здесь подумать! Подумать! Что здесь можно думать?! – меня тянуло узнать правду, поэтому я намерено коснулась Алишера. – Они чуть не подрались?! …О чем они говорили?!

– Я не знаю, не слышал. Остынь, Тара. Успокойся, и действительно подумай, что ты потеряешь, и что найдешь, – произнес Алишер.

– Где Камиль? Позови его! Я хочу поговорить с ним! – настойчиво воскликнула я, мечась между шатрами, в полуобезумевшем состоянии. Когда рядом очутился Камиль, я не стала разговаривать с ним сразу. В первую очередь, я схватила его за руку, чтобы увидеть их разговор.

– Ты …обвинил его в магии, – опешив, прошептала я. – Назвав трусом? Камиль, – я посмотрела на вольфгара, которого мне когда-то посчастливилось любить, с болью. – Ты ошибаешься, Камиль. Ты всё ещё не можешь услышать меня. Да, вначале я ненавидела этого монстра, он и правда был несносен, но потом …я ощутила, что он был прав. Хаям это «мой» вольфгар. Я полюбила его, не взирая на его жуткий взрывной нрав. И я не могу ничего с этим поделать, и чары здесь ни при чём! Моё сердце впустило его. Полюбила и всё тут, даже точно за что не знаю. Может, я низкий, слабовольный, взбалмошный и отвратительный человек, но иначе я не смогла. Да, я причинила тебе боль, но так тогда сложилась наша судьба, и без этого, видимо, не обходится. Но я не могу без него. Уже не могу. Вы …, – закусив губу, я сглотнула слёзы, – вы мне все очень дороги. Я люблю вас каждого по-своему, в своей душе. Но Хаям мой муж, и моё место теперь рядом с ним. Тут даже думать не о чем. Ты достоин большего и лучшего, Камиль, но не со мной. Прости. И …прощай.

Камиль не проронил ни слова. Взглянув на меня потухшим взглядом, он метнулся вглубь леса. Так, надорвавшись от боли, уходило моё прошлое. Но ведь эта любовь была. Она останется, впитавшись в эту землю, будет витать в воздухе цветочным ароматом, будет томиться жарким зноем, и согревать в холод чьи-то сердца, ведь она не останется беспризорной, она найдет для себя место в других сердцах.

– Я приношу другим одни лишь муки, – горько усмехнувшись, прошептала я, обнимая Алишера.

– Мучаемся мы сами, от своих заблуждений и ошибок. И сердце – это самый загадочный лабиринт, правда? Я знал, что ты так поступишь, чайка. И не смей мне наговаривать на себя, никакая ты не отвратительная. То, что вы любите друг друга с Хаямом это было видно. И не забывай то, что лишь от этого вольфгара ты сможешь иметь детей, и лишь он, по нашим законам, из всех вольфгаров может быть твоим мужем. Такова твоя судьба и не заморачивайся! Иди смелее, оставаясь в нашем сердце, рыжая девчонка, не умеющая быстро бегать! – улыбнулся мне на прощание Алишер.

– Прощай, друг мой. Прощайте!