Рыцари рейха

— Узнаешь позже. Сейчас у меня нет времени для объяснений. О фретта! (я спешу (итальянск.))

Бурцев вспылил. Да за кого его тут держат? За игрушку в чьих-то интригах? Нет, так дело не пойдет! Следовало с самого начала расставить все точки над «i».

— Слышь, ты, как там тебя, Джеймс Бонд…

Джезмонд посмотрел на него с нескрываемым интересом. С испугом даже.

— Откуда тебе известно? — киллер перешел на шепот.

— Что? — опешил Бурцев.

— Ты почти угадал мое прозвище.

— Какое прозвище? — он положительно ничего не понимал.

— В Британии меня называли Банд… Джеймс-Банд… Что значит Джеймс-банда. В драке я один стоил целой банды.

Это было сказано не без гордости. И так вполне могло быть на самом деле, но… Банд? Джеймс Банд?!

— О, мамма миа! — выдохнул Бурцев.

Вот так совпаденьице! Он не знал, плакать ему или смеяться. Этот итальянский брави с пиратской повязкой на лице, с кликухой, созвучной имени киношного супермена, и с безупречным немецким не лез ни в какие ворота.

— Мамма миа? — Джезмонд — Джемс Банд еще выше приподнял бровь. — Ты говоришь по-итальянски?

— Нет, мать твою!

Бурцев выругался. Загнул от души — по-русски. Все равно ведь трехэтажный мат тут никто не поймет. Ошибся… Брави понял. Заметил невозмутимо. Тоже на русском. На древнерусском:

— Я так и думал, что ты русич.

Определенно, сюрприз здесь следовал за сюрпризом!

— Да, елки-палки! Я-то русич, но ты?! Неужели… тоже?!

— Вообще-то, я англичанин…

— Хм, что ж, я рад знакомству, сэр Джеймс Банд.

— Я не сэр, — мотнул головой одноглазый. — Я не из знатной семьи и зарабатываю на хлеб тем, чем брезгуют заниматься благородные господа.

— Ну и занимался бы в своей Англии, — хмыкнул Бурцев. — Сюда-то тебя как занесло?

— В Британии у меня слишком много влиятельных врагов, жаждущих моей смерти. Сам понимаешь — работа такая.

Бурцев кивнул. Он понимал. Профессия наемного убийцы, действительно, не располагает к завязыванию дружественных отношений.

— Мне пришлось покинуть родину. Выполнял заказы за границей. Довелось побывать и убийцей, и телохранителем. Долго скитался по Франции, Германии, Польше, Италии…

— Но язык?! Русский язык?!

В самом деле, а как же великий и могучий?

— Во время своих странствий я побывал и на Руси. Пришлось наблюдать за одним князем. Недолго, правда. Но язык руссов я все же выучил. Учитель мой — православный монах-расстрига, принявший католичество — ругался, кстати, почти так же скверно как ты.

— Погоди, а о каком князе-то идет речь? — насторожился Бурцев.

— Об Александре Новгородском.

— Ах ты, гад! — вспылил Гаврила.

С тех пор, как они заговорили по-русски, высвобожденный из колодок Алексич внимательно прислушивался к беседе. Теперь вот не усидел — полез в драку. Пудовый кулачище новгородца чуть-чуть не дотянулся до физиономии брави. А дотянулся бы — так, точно, быть бы одноглазому безглазым.

Джеймс вовремя отступил. В руке брави блеснул нож.

— Тебе не терпится испытать остроту моего кольтэлло?[30] — невозмутимо осведомился наемный убийца.

— Гаврила, спокойно! — Бурцев поспешил встать между разъяренным богатырем и бесстрастным брави. — Все уже в прошлом. А ты, Джеймс, тоже, будь любезен, убери-ка эту свою хреновину… «коль в тело» или как там она называется?

— Кто нанял тебя шпионить за князем Александром Ярославичем? — никак не унимался новгородец. — Бояре-изменники? Купцы? Ливонцы? Зачем? И сколько тебе заплатили, иуда?

Вместо ответа — надменная усмешка:

— Я не желаю разговаривать с тобой, русич.

Было ясно — брави сам с трудом сдерживает гнев и вряд ли удовлетворит сейчас навязчивое любопытство новгородского сотника.

— Да я! — совсем взбеленился Гаврила. — Да тебя!..

К ним уже спешили встревоженные венецианцы.

— Хватит, сказал! — рыкнул Бурцев. — Уймись, Алексич! Это приказ!

Гаврила — весь красный и злой — отступил, скрежеща зубами.

Брави вновь повернулся к Бурцеву:

— Я вижу, ты здесь главный. Так, может, назовешь свое имя? Мое-то ты знаешь, уж не ведаю, откуда.

— Василий, — хмуро представился Бурцев.

Затем, хмыкнув, добавил:

— Буслаев.

Мол, и мы тоже не лыком шиты, мистер Джеймс Банд.

— А Джеймсом Бондом я тебя назвал случайно. Просто… знавал я в свое время одного шпиона и убийцу с таким именем. Не лично, конечно, а так… гм… понаслышке знавал. Вот и брякнул наобум.

— Ну-ну… ладно, не будем об этом. — Задумчиво пробормотал новый знакомый. — Скажи лучше, за что тебя отец Бенедикт в колодки засадил?

— А вот у него бы и спросил, — скривился Бурцев. — Вместо того чтоб резать. От живого Бенедикта было бы больше пользы, чем от мертвого.

Одноглазый пожал плечами:

— Возможно. Только выкрасть его живого, не поднимая шума, не удалось бы. А по доброй воле святой отец с нами нипочем не пошел бы. Кстати, не забывайте синьор Василий Буслаев, нам тоже еще предстоит выбираться из этого милого местечка.