Рыцари Березовой улицы

РЫЦАРИ БЕРЕЗОВОЙ УЛИЦЫ

Глава I

Бабушка очень обрадовалась, когда Сережка приехал к ней на все лето. Она пошла в магазин и купила две книги. Одну тоненькую — для Сережки: «Гигиена школьника», другую для себя — очень толстую: «Воспитание ребенка в семье». Про гигиену Сережка читать не стал, а свою книжку бабушка читала каждый день, потому что там описывалось, какие черты у ребенка хорошие, а какие плохие. По этой книжке выходило, что хороших черт у Сережки мало, а плохие есть почти все. А если чего не было в книге, бабушка ходила советоваться к своей подруге Анне Марковне, а уж та все знала и все могла объяснить, потому что ее внук был первый на улице хулиган, с ним постоянно случались всякие истории, пока он не полез на крышу за другим мальчишкой, своим врагом, и не очутился где-то в санатории, в гипсе. Между страницами бабушкиной книги были заложены всякие вырезки и листочки из календаря — тоже насчет разумного отдыха, умывания, физзарядки, чистоты. Сережка понемногу их вытаскивал и уничтожал, а из календаря заранее вырвал все листки, где были напечатаны «Советы родителям».

Хотя многие советы там были дельные. Например, у кого слабая воля, надо обливаться по утрам холодной водой. Сережка раз пять облился, но не заметил, чтоб воля укрепилась, а на самом деле она укрепилась так сильно, что бабушка никак не могла заставить Сережку обливаться дальше.

И сегодня бабушка почитала-почитала свою книжку и говорит:

— Сережа, пойди сюда. Сядь. Да не горбись. Сиди прямо, вот как я. А ведь мне семьдесят лет! Так вот я тебя зачем позвала. Замечаю я, что ты как-то замкнулся в себе, отдалился от своих сверстников, а? Объясни мне, пожалуйста, почему это так?

— А мне никакие сверстники не нужны, — независимо сказал Сережка. — Я и один проживу.

— Почему?

— А потому, что с ними со всеми поссорился.

— Со всеми?

— Ага!

— И с Аликом, и с Зямой, и с Борисом?

— Со всеми, — подтвердил Сережка.

— Что ты с ними не поделил? С Борисом, например?

— Значит так, — Сережка загнул палец, — с Борисом мы поссорились через комара.

— Как же так… через комара?

— Да! Вот когда комары были, кусали они нас, кусали, а мы и не знали, куда они годятся. А оказывается, надо подставить руку, он сядет и вопьется, а сам весь прозрачный, видно, что у него внутри делается, как кровь прямо ему в желудок проходит. Тут комары перестали на нас садиться, и вдруг прилетел один — громадный, весь полосатый, хотел сесть на меня, а Борис свою руку к нему тянет…

— И тебе жалко стало комара!.. — ужаснулась бабушка.

— Не жалко, а пускай не лезет, — объяснил ей Сережка. — Жди, когда к тебе прилетит, а чужого комара нечего переманивать! Да я б не поссорился, но только он потом потерял зуб.

— Какой зуб?

— Мой!

— Подожди, Сережа, — взялась за виски бабушка, — ты мне совсем голову заморочил… Я не пойму…

— Чего ж тут понимать! Он был выдернут! Врач мне его в бумажку завернул и отдал. А он выпросил на один день. Пускай, говорит, у меня побудет… А сам его потерял. Или присвоил…

Бабушка, держась за виски, качала головой и ничего не могла сказать, а Сережка загнул другой палец:

— Теперь, значит, Зямка. Он поссорился сам. Я тут не при чем… Он говорит: на Марсе живут человечки, и еще есть у нас снежный человек. А я сам читал, что все это вранье, ничего этого нет. Про марсиан он еще терпел, а как я сказал про снежного человека, что его нет, он давай злиться: «А раз, говорит, ты так, то я с тобой водиться не хочу, только хочешь мне настроение испортить, уходи от моего дома!» Как будто я виноват, что их нету!.. Да еще кидался в меня дохлым мышом!

— Но это такой пустяк!

— Конечно, — охотно согласился Сережка. — Но только зачем он кидался мышом?

На это бабушка ничего не могла ответить, только спросила:

— Значит, ты теперь один против всех?

— Да нет же! — радостно объяснил ей Сережка. — Это сначала я был один, а потом они все отдельно поссорились!

— Странно, очень странно…

И бабушка опять развернула свою книгу, — искать, что там говорится про поссорившихся ребят, а Сережка, чтобы избежать дальнейших разговоров, пошел на улицу.