Рыцарь в сверкающих доспехах

– Привет, – кивнула она. Мужчина поднял глаза, опустил, снова поднял и уставился на Даглесс с неподдельным интересом. Отложил книгу и, протягивая руку, шагнул вперед:

– Привет, я Хамилтон Нолман.

Даглесс пожала его руку. Голубые глаза, идеальные зубы. Какой симпатичный мужчина!

– Я Даглесс Монтгомери. А вы американец.

– Как и вы, – кивнул он, между ними сразу же возникла взаимная симпатия. – Можете вы поверить, что на свете существуют подобные места? – спросил он, подступая ближе.

– Никогда. И такие люди тоже. Леди Арабелла прислала меня печатать ее заметки, а я даже не работаю на нее.

– Погодите, не успеете оглянуться, как она заставит вас чистить туалеты, – рассмеялся Хамилтон. – Она не терпит общества красивых женщин. Все здешние горничные просто клячи.

– Я не заметила. Кстати, вы не тот доктор, который исследует бумаги Стаффордов? Те, которые нашли в стене?

– Именно тот.

– О, это, должно быть, так волнительно! – прощебетала Даглесс, стараясь выглядеть молодой, невинной и глупой как пробка. – Я слышала, что в них содержится секретная информация. Это правда, доктор Нолман?

В ответ раздался отеческий смешок.

– Пожалуйста, зовите меня Ли. Вы правы, это действительно волнующе, хотя я только приступаю к работе над письмами.

– Они о каком-то мужчине, которого хотели обезглавить, верно? – Она опустила глаза и понизила голос: – Думаю, было бы непростительной дерзостью просить вас рассказать мне об этих письмах. Но все это так интересно!

Хамилтон мгновенно напыжился и гордо расправил плечи. Даглесс немедленно подвела его к креслу. Усадила, уселась сама, и Нолман принялся рассказывать, как получил эту работу и что произошло с тех пор, как он здесь появился. Несмотря на то что молодой человек был немного чересчур поглощен собой, он ей понравился. Интересно, захотел бы отец иметь зятя, занимавшегося историей Средневековья?

«Погоди-ка, Даглесс, не гони лошадей, – предостерегла она себя. – Ты клялась не иметь дел с мужчинами. Помнишь?»

Она так внимательно слушала Ли, что пропустила момент, когда в комнату вошел Николас.

– Мисс Монтгомери! – воскликнул он так громко, что девушка вздрогнула и едва не упала с кресла. – Мои письма напечатаны?

– Напечатаны? – переспросила она. – О, Ни… то есть ваше сиятельство, позвольте представить доктора Хамилтона Нолмана. Он…

Но Николас чванливо прошел мимо доктора Нолмана, игнорируя протянутую руку, и встал у окна.

– Оставьте нас, – бросил он, не оборачиваясь.

Ли поднял брови, но молча собрал книги, вышел и закрыл за собой тяжелую дверь.

– Да кем ты себя возомнил?! – взорвалась Даглесс. – Ты больше не лорд и не аристократ шестнадцатого века. С людьми так не обращаются! И кроме того, что ты знаешь насчет печати?

Николас не спеша обернулся. Судя по выражению лица, он понятия не имел, о чем она распространяется.

– Ты сидела слишком близко к этому коротышке.

– Я… – Даглесс осеклась. Неужели он ревнует?

Она поднялась и неторопливо направилась к большому дубовому письменному столу.

– А он очень симпатичен, верно? И представь только, ученый! В его-то годы! Кстати, как поживает Арабелла? Ты уже рассказал ей о жене?

– О чем ты говорила с этим человеком?!

– Да на самые обычные темы, – пожала плечами девушка. – Он уверял, что я хорошенькая… все в таком роде.

Только сейчас она поняла, что Николас едва сдерживает гнев. От счастья у нее закружилась голова. О, как все-таки может быть сладка месть!

– Кроме того, я кое-что обнаружила. Ли – это доктор Нолман – еще не начинал читать письма.

Похоже, твоя Арабелла потратила уйму времени, чтобы найти ученого, которому окажет честь познакомиться с бумагами. Судя по тому, что я знаю, она выбирала самого красивого мужчину по фотографиям претендентов, которые потребовала прислать. Нечто вроде конкурса красоты для мужчин. Я слышала, что женские снимки она просто выбрасывала. Истинная гетеросексуалка наша прелестная Арабелла. Ли рассказал, как ужасно она была разочарована, обнаружив, что он ниже ее ростом. Взглянула на него и не стесняясь заявила: «А я думала, что все американцы высокие!» Слава богу, Ли не страдает тщеславием. И поэтому просто рассмеялся. Он считает Арабеллу классической дурой. О, прости, я и забыла, как ты ее обожаешь.

Лицо Николаса было по-прежнему искажено яростью, поэтому Даглесс ответила широчайшей улыбкой.

– Кстати, как там Арабелла? – сладенько осведомилась она.

Еще несколько мгновений Николас злобно сверлил ее взглядом, но потом выражение его глаз изменилось. Повернувшись, он ткнул пальцем в старый дубовый стол, стоявший у стены.

– Это, мадам, и есть тот самый стол, – бросил он и, самодовольно ухмыльнувшись, вышел.

Даглесс сжала кулаки и, подскочив к столу, что было сил пнула его, после чего, прыгая на одной ноге и потирая пальцы другой, долго проклинала всех мужчин.

Глава 13