Рыцарь снов

Орёл не стал мягко опускать его, а просто ослабил хватку, отчего Жёлтая Ракушка упал посреди зарослей кустарника и в следующий миг сражался со всеми колючими ветками. Когда он освободился от пут, принесший его орёл выглядел как очень далёкая, быстро удалявшаяся точка в небе, и у него не было возможности поблагодарить птицу, если только можно действительно сказать спасибо, когда тебя с такой бесцеремонностью бросают на незнакомую землю, возможно, совсем рядом с вражеским поселением.

Жёлтая Ракушка привстал на задние лапы и огляделся.

Он оказался посреди прерии, где почти ничего не росло, совершенно открытая местность: он видел только низкорослый кустарник, и казалось, что эти растения от зарождения жизни здесь не знали, что такое хорошая почва и обилие воды. То тут, то там виднелись полоски песка, где вообще ничего не могло расти.

Он медленно повернул голову. Деревня койотов, где бы она ни пряталась, должна находиться не слишком далеко от источника воды: питьё всегда должно быть у любых животных. Жёлтая Ракушка стал принюхиваться к каждому дуновению ветра, он делал глубокие вдохи во все стороны, надеясь обнаружить запах воды.

Он должен был найти воду не только потому, что она привела бы его к деревне, но и потому, что это был источник еды. Та ссохшаяся гадость, которую добыли для него орлы накануне ночью, лишь пригасила голод, на самом деле до конца так и не удовлетворив его, и теперь бобр хотел есть, он просто нуждался в еде и должен был добыть её.

Он стоял лицом к югу, когда совсем слабый запах, который он выискивал, донёсся до него. И ничего нельзя было поделать, он должен был идти пешком по местности, которая отнюдь не предназначалась для передвижения неуклюжего и медленного зверя. И лишь надежда когда-либо достигнуть той воды заставляла бобра держаться настороже ко всему тому, что находилось вокруг.

Солнце уже поднялось, когда он побрёл вперёд, лапы начали снова болеть, обдираясь о горячий и твердый суглинок. При любом удобном случае он старался придерживаться полосок с грубой травой, которая давала хоть какую-то мягкость. Здесь имелась жизнь: он видел птиц, раз или два — ящерок, вылезших из нор на утреннее солнце прежде чем жара загонит их обратно в укрытие. И один раз он сделал широкий круг вокруг места, где спряталась змея, о чём его предупредил ненавистный мускусный запах.

Единственное, что радовало, — то, что запах воды становился всё сильнее и сильнее, заставляя его двигаться вперёд, страстно желавшего плюхнуться в какую-нибудь речку, может, даже в озеро с прохладной водой. А потом он замер и низко согнулся в тени кустарника, надеясь, что вовремя спрятался. Громкие вороньи крики, от которых заболели уши, хорошо разносились в этой местности.

Поворачивая голову вверх-вниз, Жёлтая Ракушка смог рассмотреть ворон, когда они пролетели над головой — их было три, тоже, как и он, направлявшихся на юг, но только под небольшим углом к востоку. Если он всё же рискнёт поверить, что они направляются в деревню койотов, тогда, значит, есть надежда, что он всё же сможет добраться до воды на некотором расстоянии от врага: запах, похоже, тянулся с востока на запад.

Окончательно убедившись, что вороны уже далеко, Жёлтая Ракушка, покинув укрытие, заковылял дальше. Замечая впереди любой кустарник или островок высокой травы, где он мог бы растянуться на земле в случае необходимости, бобр со всей скоростью, какую только мог развить, перебегал, петляя, от одного кустарника к другому.

Теперь запах воды стал таким сильным, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться на бег. Однако он сохранял осторожность и двигался от одного укрытия к другому, пережидая между переходами. Солнце уже начало припекать, и здесь летало больше птиц, но ящерок он больше не замечал. Однажды он увидел пару кроликов. Они нанесли на себя окраску, говорившую, что они совершают набег, и двигались с осторожностью, как и он. Молодые самцы, подумал он, возможно, смело пытаются добиться какого-то трофея в этой стране койотов — хотя, подумал он, их смелость — это просто юношеская глупость, и любой трофей, добытый таким образом, был бы скорее к стыду, а не к славе.

Бобры считают храбрость ценной вещью, как и остальные племена Народа, однако глупый храбрец не получал от них похвалы за свою глупость. Жёлтая Ракушка осторожно продвигался, чтобы не быть замеченным этой парой, хотя в любое другое время он бы поинтересовался у них, куда идти. Если они действительно взялись за койотов, что только и можно предположить, то ему не хотелось, чтобы пошли слухи об его пребывании здесь, где одинокий бобр сразу привлечёт к себе внимание и вопросы.

Земля вдруг оборвалась крутым склоном, и Жёлтая Ракушка посмотрел вниз в пропасть. Наверное, в другое время года ручей на дне её и мог бы считаться рекой, однако теперь он совсем пересох, превратившись в цепочку водоёмчиков, все слишком мелкие, чтобы плавать в них, по крайней мере те, что он увидел. Однако это была вода, и всё его существо страстно стремилось окунуться в неё.