Рыцарь-разбойник

– Вы никак на наш берег этих коров везти собираетесь? – все еще удивлялся кавалер.

– Именно, солдаты себе их в жены наловили. Понимаете, кавалер, людям бабы нужны для любви и для хозяйства, – объяснял Бертье Волкову, словно кавалер сам этого не понимал.

– А они место в лодках не займут, что ли? – не соглашался кавалер, хотя причина его несогласия была, конечно, другая.

Тут к ним подъехал Рене, морщась так, словно ему неприятно было, проговорил:

– Кавалер, солдатам нелегко, урожай не получился, работа на обжиге кирпичей тяжела, многие думают уходить. Пусть они себе баб заводят: от хорошей жены и от дома еще никто не уходил.

– Как же они делить их собираются? – все еще не сдавался Волков.

– Никак. Кто какую поймал – тот на той и женится, – ответил Бертье.

Кавалер махнул рукой. Черт с ними, может, они и правы. И поехал к той куче вещей, которую солдаты уже стали носить в только что приплывшие лодки.

– Эх! – вдруг вздохнул Увалень с досадой.

– А ты-то чего? – глянул на него кавалер.

– Знал бы, что разрешите, так я бы себе тоже бабенку поймал. Мне еще на ярмарке одна приглянулась. Красивая.

– В следующий раз теперь, – ответил Волков.

Глава 25

К обеду все было закончено, никакого сопротивления они не встретили, лишь Бертье углядел один отряд человек в сорок, с одним офицером, что шел с востока. Но офицер, увидав рогатки на дороге и добрых людей, отвел своих людей обратно. Так что рейд получился удачный.

Но произошел и неприятный случай. Один из сержантов, что был при обозе, заметил, что во время перегрузки с лодок на телеги один солдат закинул тюк меха в высокий прибережный куст. То было воровство. Сержант был то ли честным, то ли умным и подумал, что все тюки офицеры могли и пересчитывать, а потому сообщил об этом проступке Бертье, когда тот с последними лодками пристал к правому берегу. Дело получилось неприятное, его бы можно было решить в своей корпорации солдатским судом, палками, но Рене и Бертье не захотели, чтобы об их людях пошли слухи, что они воры. И Рене рассказал о случившемся Волкову.

– Будь вы одни, – сказал тот, – и дела бы не было. Прогнали бы через строй, и все. Но кроме вас здесь еще и люди Брюнхвальда, и люди Рохи.

– Собрать старшин на суд? – спросил Рене.

– Выхода другого не вижу, – ответил кавалер.

Ждать не стали: тут же собрались старшины: корпоралы и сержанты трех отрядов. От Рохи пришли Хилли и Вилли, на фоне остальных стариков они смотрелись мальчишками, случайно попавшими на важный совет. Но у них хватило ума молчать и не влезать в разговоры солдатских старшин. Да и влезать-то особо не пришлось. Все решили два сержанта и корпорал, что пришли от людей Брюнхвальда. Это были люди, поседевшие в войнах, они сказали:

– Хуже воровства у братьев своих только трусость. Наказание должно быть примерным, чтобы впредь все знали.

Даже люди из отряда Бертье и Рене, из которых и был вор, и те не смогли возразить. А Хилли и Вилли только кивали. Не им возражать старикам в таких делах.

Дело закончили быстро. Пришли старшины к офицерам, объявили свое решение. Никто им не возразил. Тут же виновнику дали помолиться, он снял кирасу и шлем. На телеге подняли оглобли вверх, скрестили их и связали в самом верху. Через скрещенные оглобли перекинули веревку с петлей. Виновный, человек средних лет, не ныл и не скулил, был солдатом добрым. Извинился, сказал, что бес попутал его, поблагодарил общество и попрощался без лишних слов. Тут же ему петлю на горло накинули, и два сержанта потянули его на оглоблях. Дело сделано. Тут же сослуживцы за мгновение выкопали не очень глубокую могилу и закопали его. Волков как старший офицер в отсутствие попа прочел короткую молитву. Солдаты перекрестились. Одного человека не стало. Вот и все потери за этот рейд.

Зато добыча была огромна. Бертье сказал, что слишком много в телеги класть нельзя, дороги нет, телеги поломать можно. Кое-что разложили на плечи солдат, захваченных девок, и лошадей тоже отправили пешком с Бертье и Рохой, но даже после этого осталось очень много добычи. И все пришлось снова загружать в баржи и лодки, но и те были сильно перегружены. Тогда решили, что солдаты пойдут по берегу пешим ходом, а лодки и баржи станут тянуть на веревках. Так и пошли.

Солдаты ни привала, ни обеда не просили, ели на ходу, все хотели вернуться домой до ночи, но не смогли. Пришлось встать на ночь.

Снялись на рассвете, и только поздним утром баржи и лодки добрались до нужного места, стали выгружаться как раз напротив своих пристаней у Леденица, прямо на только что сделанный по заказу Ёгана удобный причал.

– Ишь как проворен этот молодой архитектор! – восхитился причалом Рене. – Когда мы отправлялись, тут только сваи бить начинали. Что-нибудь еще тут думаете поставить, кавалер?

– Ёган хочет здесь поставить амбары, говорит, что тогда купчишек появится больше, а значит, и цену сможем просить повыше, – отвечал Волков.

– Сие очень разумно, – соглашался ротмистр. – Конечно, ваш Ёган прав…