Рыцарь-разбойник

Госпожа фон Эшбахт поинтересовалась, что же посоветовали господину фон Эшбахту его дружки и собутыльники, бродяги и ландскнехты его величества. На это господин фон Эшбахт отвечал ей, что добрые и набожные господа-ландскнехты посоветовали ему как следует натянуть графскую дочку на то, что другим человеческим дочерям по сердцу, и он это сделает, даже если графской дочери это будет немило. И госпожа фон Эшбахт, услышав непреклонный тон господина фон Эшбахта, смирилась с участью своей и принимала его покорно, даже когда почувствовала, что от господина фон Эшбахта несет как от пивной бочки.

Уехать с рассветом, конечно же, не получилось. Начали грузить приданое жены, так телег не хватило. Пришлось посылать людей в город для найма дополнительного транспорта. Мебель, посуда, спальные принадлежности, одежда, материя, еда, вино – все это таскалось и пересчитывалось. Управляющий для этого приехал из поместья графа, он сообщил Волкову, что скот и восемь крепостных-дворовых, четверо каждого пола, положенные по брачному контракту за Элеонорой Августой, уже направлены в поместье Эшбахт.

– А деньги? – спросил Волков, осматривая отличную медную посуду для кухни, что укладывалась на телеги. – Когда мне передадут золото, что причитается за женой, и серебро ей в содержание?

– А про это мне неведомо, – заявил управляющий. – То не ко мне, то к молодому графу. Я только за скот, крепостных и другое грубое имущество отвечаю.

Кавалер пошел разбираться, а Теодор Иоганн, девятый граф фон Мален, его не принимал. Граф почивать еще изволил. Юная жена графа сообщила, что он может так и до обеда проспать.

Раз речь шла о золоте, ни о какой вежливости и манерах кавалер и думать не желал. И он зло велел лакею:

– Ступай проси графиню графа будить. Скажи, что мне ждать до обеда недосуг, желаю отъехать скорее.

Лакей ушел и вернулся, сообщив, что граф примет посетителя.

Но ждать пришлось почти час. Уже все было погружено. Серебряный сервиз, шубы и все-все-все было посчитано, уложено и привязано, прежде чем молодой граф вышел к Волкову в приемную. Граф был в домашнем платье, то ли он так к кавалеру как к родственнику вышел, то ли демонстрировал пренебрежение. Они сухо раскланялись, фон Мален положил кошель на стол, опять же, не в руку отдал.

– Серебро, что в приданое сестре обещано, она уже взяла, – сообщил граф с видимым высокомерием. – Золото тут.

– Тут? – удивился Волков, указывая перстом на кошелек. Не таков должен был оказаться кошель, в котором лежали шестьсот гульденов. Это он знал наверняка, у него в телеге под охраной Увальня и Максимилиана лежали два мешка золота.

– Тут сто шесть монет, что полагаются в приданое за моей сестрой, – ничуть не смутившись, отвечал граф. – Остальное получите позже.

Граф кивнул, полагая разговор законченным.

Волков взял тяжелый кошель, подержал его на руке, он не собирался уходить:

– Соизвольте назвать дату, когда я смогу получить остальное, господин граф.

– Я сообщу вам дату позже, – уже с раздражением бросил фон Мален.

– Прошу вас с этим не затягивать, – почти с вызовом настаивал Волков. – Я нуждаюсь в деньгах, так как собираюсь строить замок для вашей сестры.

– Я очень счастлив за мою глубоко любимую сестру, – едко сообщил граф.

Волков был рад, когда ему сообщили, что госпожа фон Эшбахт уже идет. Он хотел побыстрее ухать из этого большого и старого дома, который совсем не казался ему гостеприимным. Карета была подана ко входу. Он стоял рядом с ней, ждал жену.

Элеонора Августа вышла из дому не одна. И были с ней вовсе не ее братья. С ней шла все та же ее служанка и подруга Бригитт Ланге. Красивая женщина чуть старше Элеоноры. То, что она не простая служанка, говорило ее платье. И уже очень близка была она к дочери графа, чтобы быть простой подлой девкой. Явно происходила она из людей непростых.

Волков сам, без лакея, помог жене сесть в карету.

– Благодарю вас, – проговорила чопорно Элеонора Августа.

Он также помог сесть в карету и Бригитт. Та тоже его поблагодарила.

И уже когда кавалер садился на коня и наконец хотел кивнуть кучеру, из окна кареты высунулась его жена и сказала томно:

– Господин мой, велите ехать по улице Красильщиков.

– Зачем же нам по ней ехать, госпожа сердца моего? Та улица ведет на запад, а нам надобно к южным воротам, – удивился кавалер. – Да и дух там дурной.

– Хочу приглядеть себе шарф синий. Он будет мне к лицу, – невинно отвечала жена.

– Как пожелаете, – кивнул он и, повернувшись к Рене, велел: – Ротмистр, езжайте к южным воротам.

– Потом надобно будет заехать на улицу Святой Матильды, – продолжала Элеонора.

– Зачем же нам туда? – опять удивлялся Волков.

– Там, в пекарне Бренера, хочу купить себе хлебов.

– Хлебов?

– Да, хлебов и пряников.

– Помилуйте, сударыня, в обозе пять или шесть корзин с едой, там и хлеба есть. И… чего там только нет! – не понимал Волков.

– Я хочу пряников! – твердо сказала госпожа фон Эшбахт, глядя прямо в глаза мужу.

– Так, может, пошлем кого-нибудь, – предложил он ей. – Пока вы будете выбирать шарф, вам купят пряники.