Рыцарь Ордена

Мне совсем не понравилось то, как это прозвучало. Оказалось — не напрасно. Не успел я дернуться, как оказался высоко поднят над палубой. Сильные руки сдернули с меня пояс с мечом и кинжалом, сняли сапоги.

— Что ты делаешь?! — завопил я, уже догадываясь, что за этим последует. — Поставь меня на место!

— Я только хочу привести тебя в чувство. Слышал, это помогает, — спокойно ответил Муромец.

— А-а! — В тот же миг над моей головой сомкнулись воды Черного моря. От неожиданности, я хлебнул воды, вынырнул и отчаянно замолотил по поверхности руками. — Ах, ахр-р-р, тьфу, ты, гад, тьфу… идиот! — Однако быстро взял себя в руки и поплыл к кораблю, решив пока поберечь дыхание.

Мне бросили веревку, и ухмыляющиеся матросы вытащили меня из воды.

— Ты, болван! Кретин!!! — Стоя на палубе совершенно мокрый и босой, я отчаянно старался вспомнить ругательства покрепче.

Муромец усмехнулся.

— Вижу, помогло. Но не до конца.

Я слишком поздно сообразил, что это значит, и моя попытка убежать окончилась неудачей — я снова оказался в воде.

— Ну что, теперь стало легче? — поинтересовался Муромец, когда меня снова подняли на борт корабля.

Я поглядел на него, на вовсю веселящихся друзей и матросов и кивнул.

— Да. Спасибо. — Как ни странно, но я говорил вполне искренне.

— Тогда мир? — он протянул руку.

— Мир. — Я взял протянутую руку, пожал и резко рванул. Прием из арсенала сайве и…

Илью Муромца из-за его массивности вытаскивали на палубу гораздо дольше, чем меня. После этого мир был восстановлен полностью. Друзья утащили меня на какой-то импровизированный праздник, а к вечеру я чувствовал себя уже почти как прежде. В последующие дни мне удалось полностью разрушить ту глухую тоску, что сжимала мне сердце со дня гибели друга. Печаль осталась, но это было уже не страшно.

— Я очень рад, что ты уже почти в норме, — заметил Мастер. Он, как и Деррон, неоднократно пытался нарушить мою депрессию в эти дни, но безуспешно. Теперь же в его голосе слышалось нескрываемое облегчение.

— Почти?

— Почти. Таким, каким ты был прежде, ты уже не станешь никогда. Ты слишком близко познакомился со смертью и в слишком раннем возрасте начал терять друзей. Прости меня, Егор. Прости, если сможешь…

— Я сам выбрал свою дорогу. И я сам вошел в ту дверь, — возразил я.

А на следующее утро в лучах восходящего солнца нам открылся великолепный вид на град Великого Константина. Царьград. Самый знаменитый город этого мира и цель нашего путешествия.

Октябрь 1998г — февраль 1999г

о