Рыцарь Мастера Миров. Армагеддон на Ильмине

   Скорее всего этот вредитель тайком напичкал его взрывчаткой, а иначе с чего бы это взрывом каких-то шестидесяти пяти килограммов пластита у этого здания снесло всю верхнюю часть, да, ещё и обрушило эстакады на добрых два километра от эпицентра взрыва. Даже сутки спустя дьяволы и черти продолжали вопить, как оглашенные. Однако, самое главное, на взгляд Кирилла, заключалось в том, что Фру-Фру не испытал никаких неприятных ощущений по время полёта над проливом и это навело его на некоторые размышления. Похоже, что для возвращенных совчелов уже наступили новые времена и мёртвые воды были им уже не так страшны. Экспериментировать он, разумеется не собирался, но желание было очень велико. В любом случае он решил забрать с собой в Барилон ещё и Фру-Фру, поскольку твёрдо пообещал этому могучему парню, что уже очень скоро поведёт его в бой.

   После обеда они перебрались в большую конюшню и Кир занялся своим каретомобилем. Вскоре туда пришли Майна и её невестка Норма, чей муж погиб ещё до вторжения сил зла, и попросили Ворка заложить им пролётку, что тот и сделал даже не поинтересовавшись, куда это собралась его благоверная. Обе луноподобные красотки, одетые в полупрозрачные наряды, сели в пролётку и уехали. После того, как Кир натер их тела мазью Мастера Миров, они обрели какой-то совершенно невообразимый золотисто-перламутровый оттенок и смотреть на них без замирания в сердце он уже не мог. При одном только беглом взгляде на этих красоток, у него тотчас начинало бешено стучать сердце и он начинал вспоминать нетленные строки наставления по минно-взрывному делу и мысленно делать расчеты по подрыву моста, чтобы не воспылать, чего доброго, к ним страстью.

   Часа через три обе девушки вернулись и у Кира тотчас ёкнуло в груди, так как он увидел на щеке Майны свежую царапину, покрытую запекшейся кровью, а на стройной шейке девушки такие синяки, словно кто-то пытался задушить ее. Ворк, увидев это, тотчас взревел и бросился к ней, желая выяснить, кто посмел поднять руку на его сокровище. Майна, остановив мужа властным жестом, громко воскликнула:

   - Сэр Кир, сегодня на Ильмине стало одним негодяем меньше. Мы отомстили за гибель Генри и с Божьей помощью сожгли небесным огнем его убийцу, этого подлого, гнусного монаха-отшельника, который и после того, как стал протобесом, не снял с себя коричневой рясы. Теперь...

   Кивнув головой, Кир перебил Майну, спросив девушек:

   - Постойте-ка, красавицы, это как же вам удалось вытряхнуть этого урода из его рясы? Что-то мне не верится в то, что вы подстерегли его в бане. Серые никогда не моются.

   - О, это было совсем не сложно, Кир - Ответила ему Норма и смахнула слезинку со щеки - Когда мы вошли в его гадкую берлогу и сказали, что отдадимся ему, если он снимет с себя рясу, нам не пришлось ждать слишком долго.

   Ворк крепко обнял невестку и стал успокаивать её. В его глазах тоже заблестели слёзы. Майна, жестко усмехнувшись, продолжила свой рассказ:

   - Да, сэр Кир, ты был полностью прав, когда сказал нам, что всякий протобес, который дотронется до наших обнаженных тел издохнет в страшных муках. Впрочем, я в этом нисколько не сомневалась. Этот гнусный негодяй, насильник и убийца, который так долго наводил на нас ужас, корчился в наших объятьях, как на костре. От поцелуя Нормы его маленький, слюнявый рот превратился в огромную язву. Он визжал, как боров, которого кастрируют неумелой рукой, и пытался вырваться из наших огненных объятий, обезумев от жуткой боли, но мы крепко держали его...

   Кир не выдержал и воскликнул:

   - Господи! Девочки мои, ну, а это-то зачем? Ведь в таких делах прежде всего надо соблюдать технику безопасности. Не проще ли было взять, развести крем спиртом или керосином и облить его с ног, до головы? Тогда вам и обнимать это чудовище не нужно было бы. Зачем же искать себе на голову приключения?

   - Нет, Кир, - Твердо сказала Норма - Даже после того, как силы зла захватили Грюнберг, я часто брала арбалет Генри и пряталась в лесу возле его хижины. Правда, тогда я так ни разу и не смогла выстрелить в него, но теперь мне удалось его покарать. Перед тем, как шагнуть к нему, я напомнила этому зверю о своём Генри и о тех луноподобных девушках, которых он замучил до смерти, а потом пожрал их безжизненные тела, оборотившись крылатым чудовищем. Я вскарабкалась ему на спину и поцеловала его гнусные, кровавые глазки и они лопнули, вытекли черной кровью. Вся его мерзкая, серая шкура покрылась огромными фиолетовыми язвами и он загорелся, а потом огонь ушел внутрь и он корчился, подыхая на наших глазах, Кир. Мы с мамой стояли и смотрели, как у наших ног догорает это чудовище. От него не осталось ничего, одно только грязное пятно на глиняном полу.

   Кир обнял свекровь и невестку, которым теперь обоим нельзя было дать больше восемнадцати лет и, поцеловав их, сказал: