Рыцарь, кот и балерина. Приключения эрмитажных котов

– Обернись назад, мой дорогой Патрик. Когда объедаешься за чужой счет черной икрой, полезно время от времени интересоваться тем, что происходит у тебя за спиной.

За спиной Патрика, как вы уже, наверное, догадались, крейсер «Аврора» медленно разворачивался бортом к «Летучему голландцу», готовясь дать залп прямой наводкой. Ядра как горох отскакивали от его брони. Патрик тут же побледнел и закашлялся.

– Да, очень неплохой корабль, – сказал на это Бутадеус, зачем-то торопливо рассовывая соленые огурцы по карманам своего великолепного, обшитого бриллиантами камзола. – Сто лет назад я присутствовал при его торжественном спуске на воду. Ты тогда не смог поехать со мной в Россию, а зря, чудесный был прием у императора… Знаешь, Патрик, что у этого крейсера самое лучшее? Восемь орудий калибра сто пятьдесят два миллиметра, каждое стреляет снарядами весом по сорок килограммов… Сложно представить эти цифры? Сейчас ты все поймешь на практике, мой дорогой…

Именно в этот момент стоявшая за штурвалом в бальном платье Маша негромко, но решительно отдала команду «Огонь!». Для спасения Эрмитажа ей хватило одного-единственного залпа.

Глава 17 Договор

Утром следующего дня жители Петербурга были буквально сметены шквалом загадочных, невероятных новостей. Прежде всего, ночью в районе Дворцовой площади состоялось настоящее сражение кошек и крыс. Ученые, которых просили прокомментировать этот факт, только мычали в камеру что-то невразумительное про зоны миграции грызунов и постоянный стресс, который испытывают живущие в мегаполисе кошки. Павших участников битвы пришлось вывозить в братскую могилу за городом на четырех больших грузовиках. Далее в новостях сообщалось о том, что академик Перепелкин, которому мэрия запретила испытывать установку по разгону облаков, каким-то удивительным способом, незаметно для всех, все-таки ухитрился поднять ее на колокольню Петропавловского собора, откуда она ночью рухнула вниз, образовав в тротуаре глубокую выбоину. Но ведь и это еще не все! Самого академика, полузамерзшего, лепечущего что-то про международное научное сотрудничество, обнаружили утром на крыше Эрмитажа. При академике был найден кейс с двумя миллионами евро – судя по всему, теми самыми, что этой же ночью таинственным образом исчезли из бронированных сейфов в питерском филиале Сбербанка. Сам академик на вопросы компетентных специалистов о деньгах смог лишь ответить, что это инвестиции, полученные им от богатой иностранки, носящей на ладонях своего мужа и сына, и что потрачены они будут на строительство гигантской установки по разгону облаков на Эйфелевой башне в Париже. После чего к общению с ним приступили специалисты другой компетенции – психиатрической.

Некоторые новости, правда, казались слишком незначительными и потому не были доведены до широкой общественности. К примеру, некие злоумышленники съели ночью весь запас икры в плавучем ресторане «Летучий голландец», закусив оставленной поварами с вечера стерлядью и бочонком малосольных огурцов. А установленные на этом корабле бутафорские пушки с утра отчего-то пахли горелым порохом. Кроме того, на обшивке крейсера «Аврора» обнаружились странные вмятины и царапины, один иллюминатор треснул, а котлы в машинном отделении с утра казались слегка теплыми. Странные слухи циркулировали в тот день и среди сотрудников Эрмитажа – якобы у многих картин и статуй раскисшие и недовольные лица, словно их мучают сильные головные боли.

Правда, виновники всего этого бедлама наутро тоже чувствовали себя прескверно. Президентский люкс гостиницы «Астория» скорее напоминал военный лазарет. Залп с «Авроры» сильно навредил магическим способностям рыцаря и его свиты, благодаря которым, собственно, они и сохраняли столь неплохую физическую форму в возрасте пятисот – восьмисот лет. Потому-то все трое встретили рассвет стеная и охая, лежа с мокрыми полотенцами или кусками льда на голове. Только ближе к полудню Патрик, собравшись с силами, смог произнести нечто связное:

– Что же мы собираемся предпринять дальше, сир? Бутадеус, с трудом складывая слова, простонал в ответ:

– Мой дорогой Патрик! За семьсот лет наших странствий пора бы уже научиться различать события, которые направляешь сам, и события, в которых ты лишь участник и зависишь от воли других. Если мы начинали вчерашний день в первом качестве, то закончили его уже во втором. Так что теперь нам остается зализывать свои раны и ждать, когда о нас вспомнят. А пока могу предложить тебе соленый огурец. Помогает от головной боли лучше всякого аспирина…

И правда, не прошло и десяти минут, как в дверь их номера постучали.

– Ага, – пробормотал Бутадеус, – если не ошибаюсь, к нам прислали парламентера. Развязка близка!

Тут в самом деле дверь распахнулась и к ним, помахивая тростью правой рукой и неся на перевязи забинтованную левую, вошел Александр Сергеевич Пушкин.

– Приветствую вас, господа вероломные захватчики! – весело воскликнул он, окинув взглядом номер-лазарет.

– Кажется, вам изрядно нездоровится после вчерашнего бала?