Рыцарь из преисподней

– Вот уж, блин, знаешь, – Марийка и не подумала обидеться на «нечисть». – Людей у тебя тридцать девять, скоро будет сорок, это в три раза больше, чем двенадцать…

– Не богохульствуй.

– Не перебивай. Мы про них не забыли, мы тебе вообще про другое. Если сразу, с самого начала в деле оказались такие силы, то к чему это, по-твоему, ведет?

– «Не спрашивайте у него про будущее…» – начал было Альберт.

– Уж всяко разно, не только к четырем десяткам прихожан и одному храму, – по инерции закончила Марийка.

– И не только к распространению веры в Белого Бога в Ифэренн, – добавил Демон.

– «Артур, вернись!» – рявкнул младший так громко, что в ушах зазвенело.

Спустя секунду Артур сообразил, что этот звон – один из барьеров, отделяющих его от реальности, когда он проваливается в пророческий транс. К счастью, Альберт продолжал орать и ругаться, а когда младший так зол, в транс не то что случайно, а и добровольно-то хрен впадешь.

– «Не спрашивайте! – приказал Альберт, убедившись, что в этот раз обошлось. – Всем хуже будет».

– Так ты еще и пророк? – Демон озадаченно хмыкнул. – И как это сочетается с христианством?

– «А как перерождение с христианством сочетается? – поинтересовался Альберт ядовито. – Что-то очень уж на переселение душ похоже».

– Никак не сочетается, – сказал Демон. – В Ифэренн нет христиан.

Христианство было ни при чем, в этом все дело. Люди, умершие в тварных мирах, рождались в Ифэренн, чтобы прожить здесь жизнь и снова родиться в тварном мире, и так без конца. Даже близко не христианство. По мнению Альберта, это означало, что все, чему Артура учили, – вранье. Младший все время забывал о том, что Артура ничему и не учили. Он знал наизусть Библию и Евангелия, но с самого раннего детства усвоил, что практическое значение имеют лишь несколько правил. Даже эти правила всяк толкует по-своему, а не выполняет почти никто, вся же целиком Священная История останется полем битвы для поколений философов до тех пор, пока мир, описанный в ней, не придет к завершению. Ну а там уж выяснится, кто сильнее ошибался.

То ли проклятый, то ли благословленный своей памятью, Артур помнил все богословские концепции, какие имел неосторожность прочесть или услышать, и единственное, что он точно знал о толковании Писания, – это то, что точно никто ничего не знает. И не точно тоже. А значит, ошибались все. Он сам теологом не был, он вообще думать не любил, поэтому просто следовал правилам. Простым правилам. О переселении душ в этих правилах не говорилось, но ведь они были созданы для христиан, для тех, кто по-настоящему принял крещение, а Артур даже среди священников мог таких пересчитать по пальцам. Хватило бы одной руки. Речь, разумеется, шла о ныне живущих, о тех, с кем он столкнулся в тварном мире, но, судя по количеству населения в Ифэренн, христиан и в прежние времена было не больше, и в будущем вряд ли станет.

Христианство было ни при чем. Души рождались снова, снова и снова, Бог искал их, но они не хотели найти Его. Если правду говорят о первородном грехе, то никогда и не захотят. Нет блага без благодати, а благодати нет… потому что просто нет. Правила не работают, потому что им не следуют. Жаль, что в Ифэренн из всех христиан оказался именно еретик, да еще и самого разнузданного пошиба, но такова, значит, здешняя удача. И все-таки, если перерождение остановится, если хотя бы десять душ, хотя бы десять, не вернутся отсюда в тварный мир, а отправятся туда, где им и надлежит быть, значит, неважно, еретик он или нет, неважно, сколько существует толкований Писания и насколько не правы толкователи. Важны лишь несколько правил.

Они искали гостеприимства Рены и были готовы к тому, что она не позволит остаться на своей земле. Обычно правители тийров не интересовались тем, что за люди у них живут и как они живут, платили бы налоги, и ладно. Совсем другое дело – лужане, из-за которых началась история, нашумевшая даже в княжествах. Глейс должен был бы радоваться, что избавился от Луги и от лужан, а Рене следовало бы прогнать их, отправить к соседям или вообще куда-нибудь в Ахтеке. Люди, разозлившие демонов настолько, что те лично явились убивать, – это источник гарантированных неприятностей. То, что с этими людьми явился еще один демон, притом могущественный, все только осложняло.

Когда караван добрался до Карешты, окруженного скалами городка, где располагалась резиденция Рены, бронемашина Ласки, возглавлявшая колонну, остановилась, метров двести не доезжая первых домов. Ласка выбралась из люка, уселась на броне, закурила, дожидаясь, пока весь караван разместится на пустоши. Один из бойцов стаи Ренатира направился в город.