Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

…Я вскочил — Шинкуля хлопал меня по плечу. «Ты что, парень, спишь на поле боя? Почивать на лаврах вздумал?» — «Мне плохо, господин учитель, раньше было еще хуже. Я же говорил вам, что давно не тренировался. Чуть не ослеп, ничего не видел». — «Да брось ты, все это пустяки, такое случается со знаменитыми легкоатлетами. Не преувеличивай, возьми себя в руки; разве ты думал, что выиграешь забег? А теперь давай вставай и двигайся потихонечку, чтобы прийти в себя, через час тебе бежать восемьсотметровку. У тебя хорошие данные, парень, ты можешь стать знаменитостью, мне еще не приходилось видеть такую силу воли». Не похвали он меня, вряд ли я был бы в состоянии бежать 800 метров. Но я и сам почувствовал, что со мной произошло что-то необыкновенное, что я и в самом деле могу стать знаменитым спортсменом, великим чемпионом — об этом я мечтал с детства, боясь признаться даже самому себе.

Я поднялся с трудом, болели все мышцы, першило в горле и было очень сухо во рту. Где-то за трибуной я начал разминаться и постепенно стал приходить в себя; спустя час после выстрела стартера я бежал среди остальных участников легко, раскованно, не прилагая больших усилий. Через несколько десятков метров я почувствовал, что мне тяжело бежать, мышцы заупрямились и не слушались меня. Но ощущение это было уже мне знакомо, к тому же оно не было таким острым, как в первый раз. Мне даже стало нравиться это мучение: во что бы то ни стало преодолеть это испытание, эту мертвую точку, из-за которой большинство участников сходят с дистанции. Я знал, что преодолею эту мертвую точку, замедлил немного бег, напрягся и сжал челюсти. Пробежав 400 метров, я был среди последних, но, почувствовав себя лучше, шаг за шагом покрыл расстояние, отделявшее меня от группы лидеров. Оставалось метров сто пятьдесят; и снова волна радости подхватила меня, я чувствовал необычайную легкость, рванулся и очутился первым. Но оказалось, что я переоценил свои силы, на последних метрах снова начал хватать воздух ртом. Обогнал меня высокий, стройный блондин; никогда не забуду, как он легко, безразлично пробежал мимо меня и пересек линию финиша на какую-то долю секунды раньше. Все же я занял второе место: опять «сюрприз», опять поздравления, и сразу после забега, и потом, в гимназии. Обо мне писали в газетах, в спортивных обзорах, разумеется. Но на отца с матерью вся эта шумиха не произвела впечатления. Отец сказал: «Значения этому тебе придавать не стоит…» Я и не придавал значения, во всяком случае, не хвастался.

Через две недели в Бухаресте в финальных соревнованиях я пришел четвертым на дистанции 800 метров, после того что на протяжении всего забега был первым. Но не надо забывать, что мои соперники тренировались много лет, поэтому моя неудача не очень-то меня огорчила.

Закончив гимназию и готовясь к экзаменам в университет, я умудрялся выкраивать время и бегал, как в детстве, вдоль речушки. Меня больше не волновало, смотрит на меня кто-нибудь или нет: я знал, что буду великим чемпионом.

* * *

Третью неделю я систематически тренировался по вторникам и пятницам на университетском стадионе. В группе нас было с десяток ребят, мы едва успели познакомиться, но никто ни с кем не подружился. Наоборот, между нами чувствовался явный холодок: каждый видел в другом конкурента в предстоящих отборочных соревнованиях, о которых объявил тренер, и двое или трое из нас должны были после них попасть в перспективную группу. А это сулило немало благ: усиленное питание в специальной столовой, спортивные лагеря на каникулах и перед ответственными соревнованиями, возможность стать участником представительной студенческой группы, ну и все такое прочее.

В университет я поступил легко, на юридический факультет; просмотрев мое личное дело, областной народный совет утвердил мне стипендию. Тогда был такой порядок: получившему на вступительных экзаменах проходной балл выплачивалась облсоветом в течение всего учебного года стипендия. Но дело-то было в том, что я хотел учиться на философском факультете и подал сперва заявление на философский, но через месяц мне сказали, что стипендию я могу получать только на юридическом, потому что стипендии на философском уже распределены. Я, конечно, мог отказаться от стипендии облсовета, сдать экзамены и получить обычную студенческую стипендию. Но отец посоветовал мне не рисковать: «Ты сам знаешь, что учился далеко не блестяще, да и гимназию кончил в заштатном городишке, а в больших городах, говорят, подготовка куда лучше».