Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

Маникюрша берет пузырек с малиновым лаком. Большой палец — первый на очереди. Мягкая кисточка скользит по ногтю. Ноготь угрожающе блестит. Последний — мизинец. «Елена Рубинштейн» — долго будет держаться, — говорит маникюрша. — Помашите рукой». Гипсовая женщина трясет кистью.

Рядом с Ингой никого больше нет. Женщины с пустыми лицами сидят теперь под фенами — туловища без голов.

Инга подымается с места и идет к мойщице. Мойщица в мокром клеенчатом фартуке стоит у большой раковины и смывает с рук пену. «Вы к какой парикмахерше?» — спрашивает она, разглядывая свои руки. «Мне только вымыть голову», — говорит Инга. «А, тогда садитесь». Она мокрой рукой показывает на кресло перед умывальником. Инга садится и опускает голову в жестяной таз. Горячая струя лижет кожу. Мойщица запускает руки Инге в волосы. Со скрипом трется о края умывальника клеенчатый фартук. Вода вдруг обжигает холодом. Корни волос от ледяной струи отзываются болью. Кожа между затылком и шеей натягивается. «Электричество выключили, — говорит мойщица, — каждый день одно и то же. Ничего, осталось только за ухом смыть». В ухо бьет холодная струя. Мойщица набрасывает Инге на голову серое, отдающее плесенью полотенце. Несмытая пена шипит в волосах. Мойщица трет изо всех сил, голова мотается, удушливый, кислый запах забивает ноздри. Мойщица снимает полотенце и вешает его на край умывальника. «Посидите под феном. Может, дадут электричество». Она вытирает руки о белый халат. Звенит мелочь. Инга достает монету. «Спасибо. — Мойщица отворачивает клеенчатый фартук и опускает деньги в карман халата. — Вы уж извините, — она улыбается Инге, — в следующий раз приходите пораньше, с утра этого не бывает». Инга кивает головой. Мойщица поворачивается и идет к окну. По пяткам хлопают шлепанцы, словно шамкает беззубый рот. Мойщица на ходу смотрится к зеркало. Красная вывеска над зеркалом гласит: «Чаевых у нас не берут».

Фен холодный. Инга вытаскивает из сумки газету. «Главная цель, которую преследуют занятия физкультурой в школе, — добиться, чтобы спорт стал для молодого человека потребностью. Конкретные же задачи, которые решаются на этих занятиях, таковы: нормальный рост, правильная осанка, прямая спина, прямые плечи и хорошая походка. Что касается психики, то физкультура вырабатывает у молодого человека волю, выдержку, мужество; она учит сжав зубы преодолевать трудности. Молодой человек в процессе занятий постепенно приходит к сознанию, что от него самого зависит, сможет ли он в жизни, образно говоря, сдвинуть горы». Инга складывает газету и сует ее назад в сумку.

Фен так и не включается. От мокрых волос в носу тоже какая-то слякоть. Парикмахерши столпились вокруг столика маникюрши, они курят и смеются неизвестно чему. В своей деревянной будке томится кассирша. На стене белая табличка «Милиция. Пожарная охрана». Там, где цена, первая цифра везде ноль.

Инга достает кошелек и идет к кассе. Крашеная блондинка в окошке бросает недовольный взгляд на мокрую голову Инги. «Оплатите, когда с вами закончат». Инга протягивает деньги. «Только за мытье». — «Тогда так и говорите». Двумя пальцами кассирша берет бумажку и бросает ее в ящик. Углы рта у нее презрительно опущены, будто налиты тяжестью. Они нависают над Ингой. Инга проходит под ними и снова оказывается на улице.

ЗНАКОМОЕ ЛИЦО

Вечером веки слипаются. В голове уже тикает будильник. Во сне вы беспокойно вздрагиваете. На улице тяжко и глухо падает дождь. В окнах напротив загорается свет. Не доглядев сна, вы поднимаетесь. Стоя на полу босыми ногами, протираете глаза. Тупая боль от пяток до горла. Под ледяной струей вы чистите зубы белой пастой, ибо день начался.

Прорезиненные подошвы ступают по улице, сквозь туман облаков и бетона, а в голове спешат часовые стрелки. Мост через канал. Из-под ног убегает вода. Отражение никак не минует тиховодья, и вы ускоряете шаг. Теперь внизу плывут пятна, похожие на страны, о которых известно из газет. Там восточный блок, там — западный, там — диктатура пролетариата, а там — предприниматели и рабочие. Зябко ежась, вы входите в восьмичасовое ущелье между бумагами или железяками. Здесь ваше место, рабочее место. Уже при входе шевельнется приятное чувство: тот, кто помоложе или ниже чином, снимает шапку и здоровается первым.

Солнце кажется круглым и тусклым. Сквозь разогретые стекла оно прожигает в мозгу черную дыру. Вертя в руках железяки или бумаги, вы отсутствующим взглядом провожаете мух, летающих за разогретым стеклом. О бумагах или железках говорится бумажным и железным языком, стандартными фразами, за которыми не разберешь лица говорящего. Грамматика профессии диктует эти фразы. Лица при этом то морщатся, то вновь разглаживаются.

Белые конверты. На них написаны фамилии. Вы преисполняетесь чувством собственного достоинства.

Глянув украдкой по сторонам, вы бережно засовываете конверт в карман. В конверте шелестят деньги. На них покупаются вещи, благодаря которым ваши квартиры становятся похожими на вас.