Рыцарь-чародей

Я видел, и она была огромной. Кто-то выстроил посреди островка самый настоящий небоскреб, и поначалу я задался вопросом, зачем возводить такую высокую башню, если здесь нет никого, кто бы в ней жил. Никого, если не считать моря. Островок был маленьким, и поэтому, если вы хотели построить здесь большое здание, оно должно было быть очень высоким.

И было. Круглая башня, лишь немного расширявшаяся к основанию, поднималась выше самой высокой горы, похожая на гигантскую иглу.

– Строитель был родом из шестого мира, Муспеля, – сказал Гарсег. – Мои соплеменники не возводят подобных зданий без крайней необходимости. А зря. Здесь жил Сетр, державший в благоговейном страхе наш мир, который вы называете Нижним.

Я сказал, что чаще мы используем название Эльфрис. Гарсег кивнул.

– Он строил башни и поменьше, на многих побережьях стоят возведенные им крепости. В одной из них время от времени живет моя сестра.

– Но ты не живешь?

– При желании мог бы. – Гарсег перебрался через очередной скользкий камень и пошел дальше. Когда он скрылся из виду, я услышал его голос:

– Как ваша рана?

Я потрогал бок, но раны не обнаружил.

– Зажила?

Нагнав Гарсега, я сказал:

– У меня остался шрам, но он зарубцевался и не болит.

– Шрам исчезнет со временем. А пока еще чайка видит подводные скалы.

– Понятно. Я действительно стал самым сильным рыцарем на свете?

– На этот вопрос вы должны ответить сами.

– Значит, стал.

По ощущениям силы у меня не прибавилось, но я знал, что я очень, очень сильный и очень, очень быстрый. Но насколько я силен и быстр, я не знал. Я знал также, что отчасти обязан своей силой Дизири, а отчасти морю – сознанию, что оно открыло мне свою тайну и пребывает во мне, шумя у меня в ушах приливными волнами крови. Но еще я оставался собой, и на самом деле море всегда было частью моей природы; оно пребывало во мне всегда, только я не знал этого.

Я стряхнул задумчивость, поскольку увидел лестницу. Рядом с громадой небоскреба она казалась тонкой паутинкой и тянулась высоко вверх, к некоему подобию расщелины в стене. В лучах яркого солнца лестница и стена горели, словно охваченные пламенем. Так и хотелось надеть солнцезащитные очки потемнее, а еще лучше очки сварщика. Я щурился, прикрывал глаза ладонью и все такое, но Гарсег даже бровью не повел.

– Здесь Сетр хранил все лучшее оружие, собранное в нашем мире, чтобы мы не могли восстать против него. Он, способный сокрушать горы, запрещал нам носить даже кинжалы. Однако в конце концов мы его изгнали.

Я спросил Гарсега, как он думает, вернется ли Сетр обратно.

– Он возвращается время от времени, а потом улетает, прежде чем мы успеваем собрать войско. Вы бы изгнали нас из своего Среднего мира, если бы могли, сэр Эйбел?

Я подумал о Дизири и сказал «нет», по возможности тверже.

– А многие хотели бы. Многие борются с нами прямо сейчас. Но мы всегда возвращаемся. То же самое и с Сетром.

– А оружие, о котором ты говоришь, по-прежнему там?

Гарсег кивнул:

– Мы разграбляли хранилище Сетра на протяжении тысячи лет, и оружие, вынесенное оттуда, рассеяно по всем мирам.

– Значит, там ничего не осталось.

Следующие слова Гарсег проговорил почти неслышно. Он сказал:

– Оружия в хранилище практически не убавилось.

Глава 23 НА ЛЕСТНИЦЕ

– Как вы помните, – сказал Гарсег, когда мы подошли к подножью лестницы, – я говорил вам, что не в силах исцелить вашу рану, но море исцелит, если вы отправитесь со мной в Эльфрис.

Я кивнул и потрогал бок, проверяя, по-прежнему ли там все в порядке.

– Я также обещал, что вы станете самым сильным среди вам подобных. Вы стали, но должны благодарить не меня, а себя самого – и море.

– Ты пытаешься раздосадовать меня? Я не поддамся. Я твой должник. Я обязан тебе по гроб жизни.

Гарсег потряс головой:

– Разве я не благородный человек? Вы ничего мне не должны. Я хочу, чтобы вы это поняли.

Вообще Гарсег не располагал меня к насмешливости, и, наверное, то был единственный раз, когда мне удалось насмешливо ухмыльнуться:

– Ладно, я ничего тебе не должен. Только мне бы хотелось оказать тебе какую-нибудь услугу, поскольку в будущем мне снова может понадобиться твоя помощь. Что бы ты хотел, чтобы я сделал?

– Поставьте ногу на первую ступеньку.

Я поставил.

– Пожалуйста. А теперь смотри. – Я бегом поднялся ступенек на сто, потом остановился и обернулся: – Ты не пойдешь со мной?

– Пойду, – крикнул он. – Но вы должны идти первым, и предупреждаю вас, что здесь мы подвергаемся опасности.

Конечно, сказал я и преодолел еще сотню ступенек. А здесь мне стоит остановиться и внести известную ясность в известные обстоятельства.

Во-первых, пара сотен ступенек являлась лишь ничтожной долей от общего количества. Лестница тянулась к небоскребу и упиралась в него на уровне одной четвертой от высоты башни. Она становилась все круче и круче по мере подъема и состояла из многих тысяч ступенек.