Рыцарь ч.3

Слишком долго тянуть было нельзя, в любой момент они могли прекратить веселиться и начать вязать пленника, а так все складывалось для Стилета лучше некуда, а сейчас перед ничего не подозревающими орками был не инквизитор и не служитель господа, а именно Стилет. Орки расслаблены, внимание их отвлечено, быстро среагировать они не успеют.

Резко махнув руками в сторону всадников расположившихся с краев и не дожидаясь результата, он как бы продолжая движение, нагнулся и ухватил арбалет. Уже распрямляясь, он услышал как смех двоих захлебнулся, клинки попали именно туда куда он их и отправил. Третий едва успел осознать, что, что–то не так и прекратив смеяться уже хотел послать вперед коня, хватаясь при этом за ятаган, но предпринять что–либо он уже не успел, так как удар в грудь, тяжелого арбалетного болта, опрокинул его на круп лошади. Мгновение и все было кончено.

— Здравствуйте. Меня зовут Стилет. Я убийца. Ха–ха–ха!!!

 

 

— Может, все же уберем его? Свое дело он сделал, сведения разузнал и доставил их. Больше он нам не нужен.

— Опять ты торопишься, Баттер. Какой смысл нам его убирать, если нам все равно нужны помощники, или ты решил сам осуществлять задуманное, — укоризненно покачал головой архиепископ Игнатий.

— Но он слишком много знает.

— Да. Но пока он нам нужен. Нам так и так, нужно будет привлекать к этому делу людей, так давай использовать тех, кого не нужно вводить в курс дела. Этот, по меньшей мере побывал в их руках и вернулся, хотя я лично мало в это верил, он знает, что нашествие орков неизбежно и истинно верит в то, что мы намерены помочь людям, посеяв в их умах семена сомнения в том, что раньше считалось непреложным. Работа большая и кропотливая, и ее нужно проводить повсеместно, а много народу посвящать в это нельзя. В ком я уверен сегодня, так это в брате Адаме, потому что он с нами и душой и телом.

— Когда–то он был столь же предан епископу Йоркскому, но все же предал его.

— Как ты не поймешь. Не предавал он епископа, он искренне считал, что тот действует в разрез с учением церкви, и своими действиями несет вред, всему христианству, он просто выполнял свой долг, так как он это видел. Сейчас он видит свой долг в том, чтобы донести до людей то, что людям нужно приготовиться к схватке не с дикими орочьими племенами, а с организованной силой. Если он увидит, что мы хотим возвыситься, получить в руки неограниченную власть, воспользовавшись смутным временем, то тогда он будет для нас опасен.

— О чем, ты Игнатий. Я никогда не стремился даже к тому, чтобы быть архиепископом, к чему мне сейчас плести заговор, чтобы возвыситься. Да и ты никогда не стремился ни к чему подобному, мы всегда хотели только служить Господу нашему и пастве его, в меру сил и умения.

— Не смотри на меня так. Если бы это было иначе, то я давно уже был бы в Папской резиденции, способностей и знаний у меня, как и у тебя, достаточно, возможности были, но мы остались там, где как мы считаем можем больше принести пользы, для людей.

— Но тогда…

— Тогда у брата Адама нет причин, уличать нас в чем–либо, а значит и предавать.

Как ни странно это звучит, но в словах обоих представителей высшей иерархии инквизиции не было ни капли лжи или фальши, они действительно всегда искренне верили в то, что творят волю Господа, и всегда действовали в интересах его паствы. Вот и сейчас, уверившись в том, что Синод ведет ошибочную политику в отношении орков и людей, они решили действовать, не преследуя ни каких личных интересов, готовые принести себя на алтарь, во имя спасения человечества. Но они не были готовы погибнуть не достигнув успеха, потому что в своей гибели видели и гибель людей.

— Плохо, что ему не удалось разузнать побольше об армии орков. — Задумчиво проговорил архиепископ Баттер.

— Плохо, — согласился его собеседник, — но хорошо уже то, что он принес весть о том, что орки все же придут. Во всяком случае, у нас уже нет сомнений в правильности намеченных нами действий. Скольких людей ты сможешь задействовать?

— В моей епархии две крепости, а значит четыре инквизитора, но напрямую их задействовать я не смогу, однако в самое ближайшее время они получат приказ, направлять всех бежавших из плена и освобожденных в Саутгемптон, лично ко мне. Подозреваю, что людей будет не много, но вода камень точит. Отпущенные неизменно по секрету станут рассказывать о своих похождениях своим знакомым, те своим, так слухи распространятся. В селах так же найдется с десяток священников, которые в беседах с паствой, не прилюдно конечно, начнут в разговорах упоминать о странном различии в поведении лесных орков и степных. Слухи поползут, оно и к лучшему.

— Послушай, а если организовать карательный поход?