Рыцарь без меча

* * *

Рэграс и Тербек вернулись в кабинет. Рэграс сел в кресло у камина, задумался о чём-то и долго молчал, глядя на огонь и поглаживая бородку. Тербек стоял рядом и не сводил с него глаз. Было тихо, только потрескивали дрова.

Наконец Рэграс произнёс:

— Почему Эдвин молчит? Тут что-то не так.

— Он же понимает, что признание станет ему смертным приговором. Вероятно, надеется на помощь Аксианта, который вернётся завтра. Так доложил мне Зейт.

— А где этот Зейт?

— В Адаре.

Рэграс позвал офицера.

— Немедленно доставить Зейта ко мне.

Тербек объяснил, как найти посыльного. Офицер ушёл.

— Дом Аксианта под охраной?

— Под надёжной охраной, ваше высочество.

— Раз там заговор, как ты говоришь, то надо его раскрыть, пока они не разбежались и пока Аксиант не вернулся. Так… отправляйся туда сейчас же и привези ко мне абсолютно всех, кто находится в доме.

Тербек побледнел, но пошёл выполнять приказание.

— Да, — сказал Рэграс вдогонку. — Отдай мне ключ от Мира Арз.

Тербек достал красный ключ и протянул ему.

— Что это у тебя так дрожат руки? — заметил Рэграс насмешливо.

— Дрожат? Не замечал… Ваше высочество, может быть, лучше воспользоваться ключом?

— Нет, поезжай так. Никого не упустить! И никого не убивать, они мне нужны живыми!

Тербек ушёл, Рэграс остался один.

Он встал и подошёл к окну. Небо было ясным, но безлунным, хотя в этот час Луна должна была смотреть в окно кабинета. При взгляде в пустое небо глаза Рэграса наполнились болью. Холодность и высокомерие исчезли, в тонких чертах проступили усталость, растерянность и тоска.

— Любимая, — едва слышно проговорил он. — Если я больше не увижу тебя, зачем мне корона? Этот Мир без тебя погибнет, и я вместе с ним… Я могу жестоко отомстить за нас, и отомщу, обещаю тебе! Но это ничего не изменит… Скажи, как мне вернуть тебя?

Рэграс сжал пальцы и вдруг поморщился от боли: его обжёг собственный перстень.

— Этого мне ещё не хватало! — в сердцах воскликнул он. Перстень из гайера медленно, словно нехотя, погас.

* * *

От холодного воздуха из окна Эдвин пришёл в себя. Попробовал встать, но не смог — тело его не слушалось, не хватало сил. Во рту пересохло, мучительно хотелось пить. Руки и ноги нестерпимо болели, несмотря на то, что оковы были сняты. Он застонал и прошептал:

— Небо… помоги мне…

Перед его глазами поплыли яркие, быстро сменявшие друг друга картинки из прошлого. Лица родителей, день, когда они все вместе ездили на прогулку вдоль реки. Было жарко, берега пестрели цветами, вода искрилась под солнцем и казалась ослепительно яркой. Мать срывала ромашки, Эдвин шёл рядом с ней, а отец неторопливо ехал верхом в расстёгнутой рубашке с закатанными рукавами. Он взглянул на Эдвина смеющимися синими глазами и взял его к себе в седло. Там было высоко, пахло лошадью и потом. Вдруг отец пришпорил коня, и тёплый ветер ударил в лицо, раздул волосы…

Эдвин лежал в лихорадке, а мать гладила его по горячему лбу. Её рука была приятной — прохладной и ласковой. Он захотел пить, потянулся к ней, но она с любовью посмотрела на него своими большими карими глазами и куда-то исчезла…

Эдвин очнулся и немедленно ощутил пронзительную боль во всём теле. В камере стояла тишина, которую нарушали только порывы ночного ветра. Поблёскивали зеленоватые оковы, свисавшие с потолка. Эдвин вспомнил сегодняшнее утро, прощальный взгляд Диаманты… Подумал, где она сейчас, жива ли, не сделал ли с ней Тербек что-нибудь в отместку за его молчание… Его охватила тревога, которая мгновенно отняла остатки сил. Эдвин закрыл глаза и провалился в забытьё.

Он очнулся оттого, что громко лязгнул засов. К нему подошли охранники с факелами и Рэграс. Нахлынула смертельная тоска.

— Где ключ?

Эдвин молча посмотрел Рэграсу в глаза. Тот встретился с ним взглядом.

— Почему ты молчишь?

Эдвин ничего не ответил.

— В гайер его!

Охранники подняли Эдвина и надели на него оковы. От одного их прикосновения Эдвина пронзила боль. Он уже не мог стоять и повис на цепях. Оковы вспыхнули, глаза застлал слепящий зелёный туман.

Было трудно дышать, не хватало воздуха. Боль давно перешла все мыслимые пределы — казалось, тело состояло только из боли. Эдвин уже не боялся проговориться, не выдержав мучений. Но ему не давала покоя мысль, что он может проговориться нечаянно, приняв видение за явь — теперь он то и дело впадал в забытьё. Диаманта постоянно возникала перед ним, как во сне. Он смотрел на неё, но боялся произносить её имя вслух, чтобы Рэграс не подумал, что ключ у неё.

Вошёл охранник.

— Ваше высочество, в замок доставили посыльного Зейта.

— Привести его сюда.

Зейт был насмерть перепуган и от этого имел на редкость жалкий вид. Когда он увидел Эдвина и Рэграса, заметно задрожал. Рэграс потребовал рассказать, как всё было.

— Я п-посыльный, — запинаясь и заикаясь, начал Зейт. — Господин Тербек отправил меня с посланием в Эслу. Ещё в Адаре на меня напали грабители на улице. Помню, что меня внесли в дом…

— В какой дом?

— Я… я не знаю… Он, — Зейт взглянул на Эдвина, встретился с ним глазами и тут же отвернулся.

— Что «он»?

— Он меня спас, — договорил Зейт, глядя в пол.