Рыцарь

Сорок три кило. Неплохо.

Закончив с волосами, я замазала начинающие зеленеть синяки на шее и нанесла как минимум четырнадцать слоев черной жидкой подводки и туши на свои хорошо отдохнувшие глаза. Я даже хотела надеть свою единственную юбку – клетчатую, с запахом, застегивающуюся на множество булавок, – но не смогла. Когда я надевала ее в последний раз, я потеряла девственность с парнем с глазами зомби, в потоках боли, крови и меда. И мне не хотелось сегодня будить эти воспоминания. Я хотела создать себе новые. Так что вместо юбки я натянула пушистые легинсы тигровой расцветки – в них прекрасно смотрелась задница – и кружевную черную маечку поверх ярко-красного лифчика. Образ завершали ярко-красная помада и лак в тон. Поскольку я никогда не красила губы, для меня все это было очень по-девичьи.

Я сказала маме, что собираюсь провести ночь у Джульет, как всегда по пятницам (хлоп-хлоп глазами), и сказала, что Джульет с Тони заберут меня после школы. Но в три часа к нашему дому подъехал вовсе не «Корвет» Тони, а маленькая «Хонда» Тревора.

Едва увидев из окна, что он приближается к нашему дому, я побежала вниз, сунула голову в гостиную и помахала папе рукой. Он играл на своей гитаре, надев наушники, но сделал паузу, чтобы помахать мне в ответ. Я быстро обняла его и, выскочив из дому, впорхнула в машину Тревора.

– Давай, давай, поехали! – сказала я, захлопывая за собой дверь. Я не думала, что папа встанет и пойдет проверять, в чью машину я сажусь, но мне не хотелось испытывать судьбу.

Тревор сдал назад, резко развернулся и рванул по улице. Обернувшись, я смотрела, нет ли какого движения в окнах нашего дома, пока он не исчез за деревьями. И только потом выдохнула и расслабилась.

Повернувшись к Тревору, я сказала:

– Привет!

– Привет, – ответил он, окидывая меня быстрым взглядом. – Все в порядке?

– Ага, – сказала я, не желая это обсуждать. – Я соскучилась.

Остановившись на красный, Тревор обернулся ко мне.

– Я тоже по тебе соскучился. – Протянув руку, он заправил прядку мне за ухо. – Мне нравятся твои волосы. Они стали светлее.

– Спасибо, – зарделась я.

– И помада. Но она скоро вся размажется.

– Черт, – покраснела я еще сильнее. – Об этом я как-то не подумала. Вот я же знала, что почему-то никогда ею не пользуюсь.

Тревор ухмыльнулся, и тут зажегся зеленый.

– Может, я в ней буду похож на Роберта Смита?

– О-о, может, тогда я буду чаще красить губы?

Приехав к Тревору, мы провели примерно с час, болтаясь по дому и валяясь на его кровати. Он обнаружил пирсинг в моих сосках (я снова надела туда крылышки. Сердечки меня огорчали) и восхитился так, словно это была самая сексуальная вещь на свете.

Три дня после всех несчастий, три ночи крепкого сна (благодаря ксанаксу, который мама, наверное, добавляла в мою диетическую колу), и я уже чувствовала себя гораздо лучше, но Тревор сказал, что мой пирсинг страшно секси, и это сделало меня готовой ко всем вечеринкам в мире.

Как раз, когда я уже собиралась стянуть с него штаны, привезли бочку с пивом. Развозчик поставил ее на крыльце, и Тревор пошел отнести счет маме в спальню.

Как-то странно все это.

Народ начал собираться к шести, и почти все что-то приносили с собой. Пиццу, выпивку или колеса. Один парень пришел, таща под мышкой надувную куклу.

Господи, прямо как в кино, думала я.

Тревор даже не знал большинство своих гостей, но его это не волновало. Он просто курил то, что ему предлагали, и не давал пустеть своему стакану, и тусил в толпе. Я в жизни не видела, чтобы кто-то так уверенно себя чувствовал среди толпы незнакомцев. Я же не могла дождаться, чтобы они все убрались и чтобы мы закончили то, чем начали заниматься в спальне.

Выйдя наружу покурить и вдохнуть свежего воздуха, я увидела Августа, стоящего в одиночестве возле дома. Наполняя из бочонка свой стакан, я смотрела на него. Он выглядел просто ужасно. Он страшно похудел, но не купил новую одежду, и на нем все висело. Он шатался, как будто был уже сильно пьян, и курил сигарету, на конце которой висел столбик пепла сантиметра в три. И даже в темноте было видно, что у него сильно отросли светлые корни волос.

Я не разговаривала с ним с тех пор, как прогнала его от себя в школе. Я не знала, что ему сказать, но решила, что, когда подойду к нему, что-нибудь придумаю.

Но я так к нему и не подошла.

Едва я сошла с крыльца, как из двери выбежал Тревор и провозгласил:

– Вот она!

Я обернулась, и страшно радостный Тревор Уолкотт тут же подхватил меня на руки.

– Я соскучился, – прошептал он мне на ухо, прежде чем поставить меня на землю.

Я улыбнулась и ответила:

– Я тоже.

Притянув его за шею, чтобы он нагнулся, я прошептала ему на ухо:

– Не могу дождаться, когда ты уже всех их выгонишь.

Тревор тут же отступил на шаг и заорал:

– Все! Убирайтесь к черту!

Толпа захохотала и одобрительно зашумела, а потом продолжила тусить.

Тревор снова нагнулся и прошептал:

– Наверное, это придется сделать тебе. Меня тут никто не слушает.