Рыцарь

— Великий Мастер не управляет нами. Да это ему и не нужно. Он властен над обстоятельствами и случайностями, но выбор совершаем мы сами. Мастеру было необходимо, чтобы отшельник остался жив. Но разве ты сам хотел другого? Мастер не желал допустить дальнейшего возвышения этого испанского колдуна, и так не весть что о себе возомнившего. Но разве Мастер привёл под стены замка Кориньи всех этих людей? Всё, что сделал наш покровитель, — это так направил твой путь, чтобы он пересёкся и с путём Иммануила, и с путём Альфаро.

— Нужный человек в нужном месте в нужное время…

— Да. Именно так.

— Но тогда получается… Получается, например, что Родриго де Эро погиб только для того, чтобы отыскалась причина для моей поездки в Испанию. Последняя воля… Сам я бы никогда сюда не поехал. А Мастер убил моего друга и…

— Родриго, если я не ошибаюсь, был убит королём Ричардом, — вновь перебила меня Жаклин. — Не окажись рядом тебя, Родриго всё равно бы умер. Но в этом случае не было бы никого, кому он мог передать свою последнюю просьбу… Между прочим, а о чём он тебя попросил?

— А ты разве не знаешь?

— Не знаю. Я очень мало знаю о том, что с тобой было. Да и то, что знаю, пришло ко мне… не совсем обычным путём.

— Ты что, ясновидящая?

— Некоторые это и так называют.

— Родриго попросил найти его кузину, Анну Альгарис, — ответил я. — А её, как оказалось, пленил граф Альфаро…

— Начинаю понимать… А что с девушкой?

— Альфаро убил её перед штурмом.

Жаклин посмотрела на меня и осторожно положила руку на плечо.

— Мне не нравится твоё лицо. Тебя очень беспокоит её смерть?

— «Беспокоит»?! Не то слово… Я ведь поклялся Родриго, что помогу ей… Я обещал защитить её! Понимаешь? Я сделал всё, что только мог сделать человек, но спасти её не сумел. Получается, я не сдержал слова.

Жаклин улыбнулась:

— Хотя ты и не хочешь признавать этого, ты наш, а не Иммануила. Тебя беспокоит собственное нарушенное слово, а не жизнь этой девушки.

— И что с того?

— Да нет, ничего. Просто уточняю.

— Если, как ты говоришь, я оказал твоему Мастеру столько услуг, мог бы и он сделать какую-нибудь любезность в ответ. Например, воскресить Анну. Или не допустить её смерти.

Жаклин покачала головой:

— Ты просишь слишком много. Прямого вмешательства. Чуда.

— А вот Иммануил не торговался. И не рассуждал — много это или мало. Он просто воскресил умирающего. Я сам это видел. Да и меня он тоже как-то раз с того света вытащил.

— А я этого сделать не могу. В конце концов, у Мастера был только один сын.

Пауза. Последующие десять шагов я пытался сообразить, что же она имела в виду.

— Не понял.

Жаклин вздохнула:

— Давным-давно Великий Мастер обещал своему избранному народу мессию. Царя. Со временем этот царь должен был стать правителем всего мира и прямым наместником Мастера на земле. Но мессия предал Творца и отказался сделать то, что от него требовалось. Он решил, что лучше знает, что нужно человечеству… Андрэ, ты понимаешь, о чём… о ком я сейчас говорю?

— В общем, да. У нас с Альфаро был долгий разговор на эту тему. Только это всё чушь собачья.

— Перечитай Евангелие, а потом — Ветхий Завет. Даже там Дьявол предлагает Иисусу те же самые дары, которыми Бог в Ветхом Завете обещает наградить своего мессию.

Я не стал говорить Жаклин, что для того, чтобы перечитать книгу, надо сначала прочитать её хотя бы один раз.

— Ничего я не буду перечитывать. Я тебе просто не верю. И точка.

После памятной беседы с Альфаро я понял одно. Когда подобные типы затевают с тобой разговор о божественном, они меньше всего заботятся о правде. Их цель — запудрить тебе мозги.

— Ну, как хочешь. Впрочем, у нас ещё будет время поговорить.

— А вот тут ты ошибаешься. — К этому моменту мы, сделав петлю между солдатскими палатками, двинулись в обратный путь. — Сейчас ты сядешь на лошадь и отправишься обратно в Лангедок.

— Ещё чего!

— Есть и другой вариант, — кивнул я. — Мы тебя свяжем и посадим в одну из тех камер, в которых Альфаро держал колдунов. А когда будем возвращаться, захватим с собой. Только это будет ещё не скоро. Камеры вонючие, грязные… Там бегают большие крысы… Тебе не понравится.

Глаза Жаклин сузились.

— Ты не посмеешь так поступить со мной!

— Хочешь проверить?

Жаклин не отводила от меня глаз. Я вдруг заметил, что они изменили цвет — стали тёмно-зелёными, словно драгоценные камни…

— Это что, колдовство? Не смеши меня. Даже Альфаро… Чёрт, что…

Мир смазался. Стало трудно дышать. Звуки исказились, стали тягучими и какими-то болезненными. Мир накренился…

— Дурак, — донёсся откуда-то издалека голос Жаклин, — я — не чета Альфаро, но тогда тебя защищал сам Мастер. Ты что, до сих пор этого так и не понял? Всё, что ты имеешь, — ты имеешь только благодаря его покровительству…

Реальность странно исказилась. Мир потерял цвет. Тёмно-серые и зелёные нити дыма тянулись ко мне от Жаклин, обволакивали разум, проникали внутрь…

То, что поднялось во мне в это мгновение, больше всего было похоже на пламя. Ярость. Пламя гнева.

Краски мира тотчас вернулись. Я встряхнул головой, приходя в себя.