Рыцарь

Они спустились по лестнице вниз. Ольбег махнул Ратибору рукой и показал большой палец. Десяток дружинников подбежали к двери. Они убрали дреколье, подпиравшее её, и вошли в избу. Гриди держали мечи обнажёнными. Но нет, никто не шевелился, не стонал и не дышал.

А потом за дело взялись холопы. Они выносили тела и укладывали их в телегу. Трупы решено было бросить в поле – там, где был половецкий стан. Убитых врагов было не принято хоронить, пусть их кости обглодают волки и шакалы, расклюют стервятники.

Вернувшись, холопы замыли полы от крови и доели всю еду на столах.

Князь и воины были рады одержанной победе – по всем канонам воинского искусства они должны были проиграть. А между тем оба предводителя половцев, ханы Итларь и Китан, далеко не последние люди, были мертвы, часть их воинов была истреблена, а другая – пленена. Полная и долгожданная победа, впервые за многие годы. Раньше от половцев либо откупались, либо выходили на сечу и терпели поражение – слишком много воинов было у половцев. И в силе ещё оставались ханы Боняк и Тугоркан, при упоминании имён которых стыла кровь в жилах у всех православных.

Горожане ликовали. Князь распорядился выкатить для них несколько бочек яблочного вина из подвалов.

Дружина во главе с князем пировала два дня, празднуя победу. По правую руку от князя сидел воевода Ратибор, по левую – киевский боярин Словята. И он, и дружина его внесли в победу над язычниками весомый вклад, и теперь могли сидеть на пиру с полным на то правом. Гриди обеих дружин пили, братались.

На третий день боярин Словята собрался в стольный Киев-град, к великому князю. Владимир Мономах передал с ним письмо.

– На словах расскажи Святополку Изяславичу, как нечестивых били. Плохо, что каждый князь свой удел, свою землю защищает. Объединяться всем надо, заканчивать усобицу. Объединившись дружинами, мы любую силу разобьём. Хватит у нас и веры, и храбрости, и мужества.

Боярин склонил перед князем голову.

– Всё в точности передам, ни словечка не запамятую.

– Удачи тебе, боярин. Свидимся ещё.

Свидятся они и в самом деле ещё не раз – когда после смерти Святополка Мономах станет великим князем киевским.

В своём послании к князю Владимир писал о необходимости сейчас, после того как половцам нанесён большой урон, немедля выступить дружинами и напасть на степняков. Такое же послание он направил с гонцом к князю Олегу в Чернигов, презрев нанесённую обиду.

От князя ответили согласием, но Олег снова подвёл. Он прислал с гонцом ответ, что непременно прибудет с дружиной, однако в назначенное время не явился. Убоялся с половцами в открытом поле ратиться, а может, испугался последующей мести.

Через неделю от великого князя Святополка прискакал гонец – князь давал своё согласие на совместное выступление. Видимо, на него произвёл впечатление рассказ боярина Словяты о том, как разбили войска ханов Китана и Итларя. И момент для нападения был удобный. Многие половцы погибли, другие оказались в плену. Степняки ослаблены, а пуще того – угнетены, моральный дух их ослабел. Войско шло на Переяслав, надеясь взять лёгкую добычу, а вернулись единицы – те, кому повезло вскочить на коня. Пешие замёрзли в степи, их тела потом долго находили под стаявшим весной снегом.

Великий князь правильно оценил удобный момент. Если сейчас не пройтись огнём и мечом по их становищам, к лету подойдут подкрепления из отдалённых, с Волги и Дона, стойбищ – новые силы. Раньше половцы одерживали победы, считали себя непобедимыми, так надо им показать, что удача – дама капризная, может и спиной повернуться. Тогда они начнут русичей опасаться.

И ещё одно обстоятельство подтолкнуло князей. Два самых воинственных хана, Боняк и Тугоркан, имевших самое многочисленное войско, были в походах, воевали Византию.

Через две недели киевская дружина во главе со Святополком подошла к Переяславу. Гриди шли налегке, без обозов.

Решили действовать, как степняки – быстро. Налетели, порубили, разгромили, похватали трофеи – и назад, на свою землю. Надо было не только обороняться, как прежде делали, но и перенимать тактику врага. Невелика была киевская дружина, едва пять сотен насчитывала – ведь и стольный Киев-град нельзя оставить без сильного гарнизона. Дружина Владимира была ещё меньше – в поле он вывел сотню, оставив в городе два десятка гридей да раненых десяток.

Не мешкая, дабы дозоры половецкие о русском войске своим сообщить не успели, дружины рысью направились на земли половецкие.