Рысь

— Мне это не нравится, — отрезал Штальдер. — Самка и детеныши — это очень щепетильная тема. Даже при обычном пеленговании надо быть очень внимательным…

— Ты сначала послушай, — перебил Геллерт. — Ты ведь даже не знаешь, как они себе это представляют.

Штальдер не стал возражать Геллерту и, вперив взгляд в густую сырную массу, запустил туда очередной кусок хлеба.

Геллерт жестом попросил Надю продолжать.

— Просто мы хотели бы проинформировать посетителей о рождении, вскармливании, плодовитости самок и смертности рысят. А Тито для этого не очень подходит.

— Да, бедняга все еще слишком мал для этого, — сострил Геллерт.

— Не знаю, Надя, — сказал Штальдер. — Если вы ждете миловидных фотографий с детенышами, с самкой, которая заботливо их кормит, то нам придется разочаровать вас. Таких снимков мы не сможем вам предоставить. На это лучите в зоопарке смотреть.

— Мы и не ждем ежедневных фотоотчетов о том, как детеныши играются с матерью, — уверила Надя. — Но наверняка найдется возможность проиллюстрировать соответствующими картинками информацию о самке и ее рысятах.

— Наверняка, — подтвердил Геллерт.

— Пьер Пусьё — талантливый художник, — вспомнилось Штальдеру. — Необязательно же всегда все фотографировать.

— Кому в Интернете нужны рисунки? — спросил Геллерт. — К тому же, картинки Пусьё часто оставляют желать лучшего. Для информационных листовок о проекте они, может, и подходят, но от сайта ждут других зрительных образов.

— Прежде чем фотографировать, надо сначала узнать о появлении детенышей, а потом найти их. Маркировка рысят — это вам не воскресная прогулка.

— А когда происходят такие маркировки? — поинтересовалась не сдававшаяся под напором Штальдера Надя.

— В идеале, когда детенышам четыре-пять недель, — ответил Геллерт.

— То есть?

— То есть в конце июня — начале июля, — сказал Штальдер.

Казалось, Надя что-то подсчитывает.

— Разве нельзя во время такой маркировки сделать несколько снимков, которые мы смогли бы разместить на сайте?

— Обычно мы рады, если нам удается хотя бы найти рысят, — пояснил Геллерт.

— Не свалившись по пути в пропасть, — добавил Штальдер. — Я уж точно не буду делать фотографии для других. Пойми, нам приходится отгонять самку, чтобы маркировать детенышей, и все это должно происходить очень быстро, потому что самка в любой момент может решить, что у нее отняли рысят, и уйти от них насовсем. Поэтому мы проводим лишь элементарное медицинское обследование детенышей, маркируем им ушки и делаем ноги.

— А если я с вами пойду и сама буду фотографировать?

— Тут и так чересчур много людей будет.

— Мы обещаем нашим альтернативникам, что им хоть раз удастся увидеть рысенка, — попытался объяснить Геллерт. — Но думаю, мы как-нибудь сможем взять тебя с собой. Актуальны Рая, Саба и Юля. У Милы и Коры через несколько месяцев сядут батарейки. Сколько времени вы отводите на проект?

— До конца декабря рысь будет животным года, до конца декабря вы еще будете на этой станции. До тех пор страничка точно будет активна. А если количество посетителей будет расти такими же темпами, то мы еще подумаем, как быть с сайтом. Обидно, если проект с Тито закончится ничем.

Штальдер больше не произнес ни слова и ушел в свою комнату после заключительной вилки фондю. Лен и Скафиди занялись мытьем посуды, а Геллерт показал Наде необходимые для поимки рыси технические устройства. Так они дошли до духовой трубки.

Геллерт рассказал, что читает книжки об анестезии и в ближайшие недели собирается улучшить свои навыки стрелка. Надя тут же заставила его потренироваться. Спрятавшись за диваном с подушкой в руке, она испытывала его искусство в стрельбе из трубки.

— Моя цель, — хвастливо заявил Геллерт, воодушевленный заигравшейся Надей, — научиться стрелять так точно, чтобы можно было бабочку обезболить.

Надя весело рассмеялась и снова спряталась за диван.

Лен даже расстроился, что она не осталась с Геллертом на ночь.

20

На следующий день, когда солнце скрылось за Виспилегратом и солнечная сторона Лауэнентальской долины погрузилась в тень, Фриц Рустерхольц зашнуровал армейские ботинки, надел берет, достал из шкафа в спальне и положил в рюкзак винтовку, сунул магазин и патроны в карман куртки и двинулся в направлении Шёнебодемедера.

Днем стаяло много снега. Там, где вчера Рустерхольц шагал с молодым исследователем рысей по снежному насту, сегодня обнажилась скалистая тропа.

Он устал, проведя весь день у жижеразбрасывателя, который предстояло сдавать завтра. Однако в то же время Рустерхольц был взволнован, чувствуя, что с каждым шагом приближается к выигрышу пари. Вокруг стояла тишина, небо полнилось светом, снег по краям Штюблени и Ротхорна сверкал в закатных лучах. С вершины дерева сорвалась и, уверенно взмахивая крыльями, полетела за горизонт какая-то черная птица. Типичная альпийская галка, с изрядной долей самоиронии подумал Рустерхольц.

Похищенную у Теобальда Берварта подзорную трубу он прихватил с собой и сегодня.