Рылеев

…Несутся полные отваги,
Волн упреждают быстрый бег:
Летят как соколы — и стяга
Противный осеняют брег.
Мгновенно солнце озарило
Равнину и брега реки
И взору вдалеке открыло
Татар несметные полки.
Луга, равнины, долы, горы
Толпами пестрыми кипят;
Всех сил объять не могут взоры…
Повсюду бердыши блестят.

Еще явственнее эта художественность в думе «Иван Сусанин». Пушкин, не жаловавший вообще рылеевских дум, сделал исключение для «Ивана Сусанина». Он писал Рылееву, что это «первая дума, по коей начал я подозревать в тебе истинный талант».

Редко встретишь в поэзии начала 1820-х годов такую, например, картину утра в лесу:

Сусанин ведет их… Вот утро настало,
И солнце сквозь ветви в лесу засияло:
То скроется быстро, то ярко блеснет,
То тускло засветит, то вновь пропадет.
Стоят не шелохнясь и дуб и береза,
Лишь снег под ногами скрипит от мороза,
Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,
И дятел дуплистую иву долбит.

Однако в думе «Иван Сусанин» Рылеев добился и гораздо большего. Он создал потрясающий образ русского человека, костромича, крестьянина-героя, навсегда врезавшийся в сердца читателей. Дума Рылеева вдохновила М.И. Глинку на создание оперы «Иван Сусанин». Сколько поколений повторяло — как девиз — слова Сусанина:

Кто русский по сердцу, тот бодро и смело
И радостно гибнет за правое дело!

Сюжет этой думы и некоторые детали повествования Рылеев почерпнул из статьи Сергея Глинки (брата Федора Глинки) «Крестьянин Иван Сусанин, победитель лести и избавитель царя Михаила Федоровича Романова», напечатанной в «Русском Вестнике» в 1812 году. После появления думы Рылеева в «Полярной Звезде» на 1823 год, она получила большое распространение, была несколько раз перепечатана. Даже в пансионах, еще при жизни Рылеева, ученики должны были наряду с произведениями Державина, Озерова и Жуковского учить наизусть думу «Иван Сусанин».

В том же 1822 году Рылеев создал и особенно важную для всего цикла думу «Державин», посвященную им Гнедичу. И выбор героя и посвящение имели программный характер.

Рылеев искал в современности образ поэта-героя, поэта-гражданина, каким он предстает в речи Гнедича «О назначении поэта», произнесенной в Вольном обществе любителей российской словесности (1821). «Чтобы владеть с честию пером, — говорил Гнедич, — должно иметь более мужества, нежели владеть мечом… Писатель не должен отделять любви к славе своей от любви к благу общему». Многие положения этой речи нашли отзвук в Думе «Державин».

После смерти Державина (1816) появилось немало стихотворений о нем (Капниста, Нестерова, Грамматина, Милонова), но великий поэт предстает в них «певцом Фелицы», блеска и пышности России-победительницы. Однако поэты-радищевцы (Пнин, Борн, Востоков, Попугаев) еще в 1800-х годах положили начало другому прочтению поэзии Державина: «Он был для них не только самым влиятельным поэтом эпохи, но и живым примером того, каким должен быть истинный поэт… В деятельности Державина и в самом человеческом его облике они находили и выделяли черты гражданственности… Закрепленный в обличительных одах Державина образ поэта — учителя и пророка, смело гласящего «истину» и бичующего «неправду» перед лицом «земных богов», безусловно, должен был импонировать деятелям Вольного общества и, нужно полагать, оказал существенное воздействие на формирование образа поэта-гражданина в их собственном творчестве» (В.Н. Орлов, 1950. — «Вольное общество», о котором здесь говорится, — это Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, существовавшее в Петербурге в 1801–1808 годах).

Рылеев в своей думе еще более заострил гражданские черты Державина, создав образ во многом идеальный — образец для подражания, особенно в первом варианте думы:

К неправде он кипит враждой,
Ярмо граждан его тревожит;
Как вольный славянин душой,
Он раболепствовать не может.
Повсюду тверд, где б ни был он —
Наперекор судьбе и року;
Повсюду честь — ему закон,
Везде он явный враг пороку.
Греметь грозой нротиву зла
Он чтит святым себе законом
С спокойной важностью чела
На эшафоте и пред троном.