Рыбы

– Кажется, она о чём-то просила меня в нашу последнюю встречу… Кажется, это было в её комнате, – рассуждал Анри, нервно глядя за горизонт, где еле виднелась верхушка по-прежнему багрового козырька поместья семьи Лангле.

Анри отчаянно пытался вспомнить, о чём она просила его тогда, но как ни старался, так и не смог приблизиться к ответу. Он помнил лишь, как они курили, развалившись прямо на её кровати. Она что-то неспешно говорила сначала о жизни в целом, потом жаловалась на своего брата-близнеца Шарля и его постоянные стычки с их отцом. Шарль вообще был странным парнем, буквально помешанным на правильном порядке вещей. Порой Анри казалось, что все его действия сводятся к тому, чтобы отслеживать несовершенства вокруг себя. Интересно, что в списке этих несовершенств находился и сам Анри, так как, по мнению Шарля, «поганый эмо-бой» очень дурно влиял на его сестру.

– О, было бы забавно, застань он нас тогда курящими прямо в её комнате, – лукаво улыбаясь, размышлял он. – Хотя… Шарль, несмотря на свою субтильность, был все-таки старше, то ли на два, то ли на три года, отчего и был выше почти на две головы. Так что поймай он меня тогда, влетело бы не хило, – заключил Анри, задумавшись. – Мари-Жюли, кстати, тоже была высокой… Была…

Нить воспоминаний Анри прервалась резким хлопком прямо над левым ухом.

– Оставил тебя в доме одного всего на несколько часов, а ты уже насвинячил, – злобно хихикая, проворчал появившийся на балконе высокий светловолосый юноша, указывая на дымящийся окурок сигареты, случайно выпавшей из рук Анри.

– Дорогой мой Жюль, я тут, можно сказать, героически спасаю халат от увечий своей прекрасной ногой, а ты плетёшь грязные инсинуации в мой адрес, – невинным тоном заявил Анри, указывая на небольшой ожог от выроненной сигареты у него на левой лодыжке.

– Ты хотел сказать, волосатой ногой австралопитека? – не унимался младший, демонстративно задирая левую штанину своих брюк, открывая обзор на свою практически безволосую ногу, покрытую лишь лёгким белым пушком.

– Какие твои годы, вот доживёшь до моих лет, волосы и из ушей полезут… Сразу во все стороны, – чуть вскидывая брови, продолжал Анри, – прямо на всё лицо. Придётся брить их вот так, – красочно показывал он правой рукой, – от уха до уха по горизонтали, там до кадыка и потом к глазам второй раз, но уже по вертикали, – невозмутимо протянул он, с силой ущипнув младшего брата за бок.

– Так, всё, хватит, не обижай маленьких, – в попытке вывернуться от очередного щипка, смеясь, кричал Жюль.

– Во-первых, тебе уже двадцать три, а это средняя продолжительность жизни в древнем Египте. А во-вторых, маленький мой, ты уже вымахал до таких размеров, что выше меня на полторы головы, – продолжая яростные атаки, отвечал Анри.

– Так… Перерыв, – схватив старшего брата за плечи, начал Жюль, старательно подавляя очередной приступ хохота. – Нам пора спускаться на церемонию.

– Хорошо, я присоединюсь к вам через пять минут, – ответил Анри, кивая в сторону приготовленного им костюма, лежащего на постели.

Жюль молча кивнул и, похлопав брата по плечу, быстро удалился из комнаты.

Спустившись вниз, Анри обнаружил, что приёмный зал уже полон гостей, которые, по словам их дворецкого Франсуа, начали прибывать в поместье примерно с половины шестого. По давней традиции семьи гостей во время всех событий было принято встречать коктейлями с использованием молодого VS двухлетней выдержки от коньячного дома Леро и легкими закусками. Как правило, на всех мероприятиях дома бармен обязательно смешивал такие известные коньячные коктейли, как «Сайдкар» и «Французский связной», а также фирменные напитки Леро собственного рецепта, среди которых были «Империя Леро», смешанный в далеком 1945-м их предком и основателем коньячного дома Карлом-Луи Леро и горячо любимый братьями коктейль «Падение Зиона», по иронии являющийся творением главного виновника сегодняшнего вечера – ныне покойного Томаса Леро.

Другой доброй традицией семьи было то, что вне зависимости от характера мероприятия в доме принято было ставить предпочитаемую виновником вечера музыку, будь это свадьба, именины или поминки. В соответствии с этой традицией в доме играл легкий мелодичный джаз, отчего похоронное мероприятие больше походило на романтическое свидание.

– Ты и в этом был идеален, Факел, – тихо прошептал Анри, неспешно попивая «Падение Зиона» и выходя в центр зала сквозь шумную толпу гостей, чтобы рассмотреть мирно лежащего брата. – Идеальный вечер, как и идеальный ты. Ну разве что кроме запонок, запонки тебе подобрали ужасные.

– Как думаешь, у Факела бы всё равно всё получилось организовать в десять раз лучше, будь это мои или твои похороны? – отпив из своего бокала «Падения Зиона», начал только что отошедший от гостей Жюль. – Я в том плане, что будь это я, в доме бы трещало техно, а в твоем случае и того хуже – мы бы сделали трехчасовую аудиозапись из твоих унылых суицидальных стихотворений, а стены бы украсили твоей асимметричной мазнёй.