Рыбка из «Аквариума»

— И приедете из Иллинойса на нем? — Мишель пошутил и тут же осадил себя за мальчишество, одновременно подумав, что ему не помешало бы свободное время посвятить совершенствованию английского.

— Во сне я бы приехал, а наяву привезу фотопленки.

Прилетев в Мехико на рождественские праздники, Келли привез с собой фотопленки с чертежами и всеми техническими данными мощного трактора Б-800 с 36 футовым грузовым прицепом и новой четырехдверной автомашиной «таунс», модель 17, которую успешно осваивала компания «Форд». Казалось, сама госпожа Удача решила преподнести Петру свой рождественский подарок.

* * *

Отец Глории имел друга, который еще в молодости выручил его из большой беды, а тот, годы спустя, спас приятеля от верной смерти. Долг платежом красен. Однако уже много лет, как болезнь сердца приковала беднягу к постели. Однажды, уже под вечер, когда Сальвадор только что возвратился с работы, — позвонила единственная дочь друга, от которого жена давно ушла к другому. Сказала, что с отцом очень плохо, скорее всего он умирает, поэтому и просил Сальвадора приехать как можно скорее, но обязательно с зятем, мужем Глории. Сальвадор застал Мишеля дома. Тот немедленно заехал за тестем, и они вовремя оказались у постели умирающего. Тот взял руку Сальвадора, поцеловал ее и попросил друга заменить отца его единственной дочери Кристине. А ее с Мишелем попросил приблизиться и стать рядом.

— Кристина, родная моя девочка, любимая дочь, — начал умирающий тихим голосом, — я оставляю тебе… совсем немного денег и этот скромный дом, но ты у меня умница… имеешь хорошую работу. Ты… хорошо знаешь мои убеждения, поэтому прошу тебя… это моя последняя предсмертная воля… продолжи дело, которому я отдал жизнь! Вот человек, — отец Кристины глазами указал на Мишеля Рода, — которому ты… мое самое дорогое существо на земле… должна впредь помогать во всем, как если бы это делала мне. Все, что он скажет, ты… даже рискуя жизнью… должна сделать во имя моей любви к тебе. Ты станешь делать… благород… — лицо говорившего исказила боль, он схватился рукой за грудь, — ты станешь делать… благородное, правое дело… во имя… самой светлой идеи человечества, которая идет… из Москвы.

Глаза Кристины расширились, но она быстро овладела собой и чисто по-мужски протянула руку Мишелю. Тот с нескрываемым удивлением посмотрел на тестя. Ортега, с плотно сжатыми от страдания губами, отрицательно покачал головой, что не ускользнуло от внимания умирающего.

— Я сам понял это… по тому, Мишель, или как тебя зовут родные, как ты приготовил однажды украинский борщ. Потом, Мишель, твой французский не похож на тот, которым говорят уроженцы города Нийон. Я там бывал. Таких, как ты… я встречал на станции Гнездово, Смоленская область, — и говоривший перешел с испанского на русский. — Дом отдыха НКВД… летний лагерь… подготовка кадров Коминтерна…

Петр Серко слушал со стучавшими от волнения висками и продолжал держать руку Кристины в своей.

— Я умираю… это конец… умираю спокойно, — он снова говорил по-испански. — Кристи… дай… я… тебя… поцелую. Я был уверен, — выдохнул он.

Прижав уже синевшие губы ко лбу дочери, старик испустил дух. После нескольких секунд молчания Сальвадор прикрыл умершему глаза, а Мишель сложил ему руки на груди. Сальвадор Ортега окинул долгим взглядом девушку.

— Я сдержу слово! Будешь мне еще одной дочерью. А теперь… надо пригласить врача, позвонить в полицию.

— Хорошо! — Кристина подвинулась ближе к Мишелю. — Я работаю технической сотрудницей американского посольства на Пасео-де-ла-Реформа, напротив памятника Колумбу. Сейчас напишу все мои координаты. Через неделю после похорон давайте встретимся.

Мишель Род скрестил руки на груди и низко склонил голову: то было соболезнование и согласие. В тот вечер, уже по дороге домой, Мишель внезапно подумал: «Надо бы разыскать могилу Амалии, отвезти ей цветы».

* * *

Пятый, мужчина среднего роста, но уже довольно грузный, с глубоко посаженными глазами под мохнатыми бровями, руки которого всегда были теплыми и сухими, как только что извлеченная из печки французская булка, с первой встречи вызвал глубокую симпатию Мишеля. Круглое, смуглое лицо Пятого имело жесткий «волевой» подбородок, но пушистые седые баки и то и дело расплывавшиеся в улыбку пухлые губы делали его приветливым, но глаза… Казалось, они легко проникают в самую душу собеседника, легко читают его самые потаенные мысли.

Пятый родился и вырос в Будапеште, в семье полковника, потомственного офицера. Мать Пятого была дочерью богатого виноторговца. Став военным и без малого в тридцать лет получив звание майора, Пятый подал в отставку и добровольцем отправился защищать Испанскую республику. Там он, имевший блестящее образование, свободно владевший немецким, французским и английским языками, быстро освоился, вжился в обстановку настолько, что абсолютно все его принимали за товарища Ансельмо, за которого он себя выдавал.