Рыбья плоть

Генерал не стал протестовать, что график обеда меняют из-за него. Уже позже, Раф убедился, что режим «обед» идёт всё время, пока генерал не спит, что тот делал со страшным храпом. После недолгих переговоров срочно прибывшей Гражины и генерала, на столе у последнего в бурдомике оказалась огромная миска, размером со средний тазик, с варённым говяжьим выменем. Генерал булькнул голосом, исходившим из жерл серии подбородков:

— Ты будешь?

Раф на мгновение взглянув на грязно-жёлтую массу блюда, вымени, в омерзении замотал головой и стал наливать водку в гранёный стакан.

— Это тебе! — проклокотал генерал и подвинул к себе для водки — полулитровую банку.

Раф не стал вносить ремарки, что он с помощью этой ёмкости бреется, а налил в неё водку до краёв. Потом эта банка станет любимой ёмкостью генерала, он в том же темпе будет пить из неё спирт. А пока, вымахав две поллитровки водки и уев тазик вымени, он косо завалился на дежурную кровать со вздохом усталости:

— Уф! Закурить!

Раф подал ему беломорину, которая скрылась в складках и округлых рельефах лица генерала, как гвоздик, вбитый в доску объявлений, выкрашенной суриком. Через минуту он захрапел, как трактор с прогоревшим клапаном. Рафу повезло, что рация находилась в смежной комнатке. На неё вскоре стали поступать циркуляры, исторгнутые «штабом по ликвидации открытого выброса». Последний циркуляр гласил:

— Найти добровольцев, отобрать у них письменные заявления, для работы на устье фонтанирующей скважины.

Генерал во всех переговорах не участвовал. Он лежал на боку и при взгляде сзади-сбоку, походил на обрубок слона. Раф пошел в вагончик помбуров, в котором он когда-то сам спал под шлёпанье игральных карт по неопрятному столу. Когда он вошёл в балок, то подумал, что с ним случилось дежавю. На панцирных сетках кроватей, на скатанных в рулон постелях, сидели раздетые по пояс помбуры, обнажив свои доблестные наколки. На самодельной печке — «козле», бурлила в цинковом ведре собачатина. Некоторые помбуры, держа в руках алюминиевые вилки, уже пробовали недоваренные кусочки мяса, комментируя его жёсткость.

— Здорово, гладиаторы! — поприветствовал их Раф.

— О-о-о! Начальник! Наше почтение! Не везёт вам, то есть нам. Заварились мы, виноваты!

Эта категория людей, которые работали у Рафа помбурами, почему-то охотно признают свою вину. Оттого, видимо, они сидят по тюрьмам чаще других…

— Свежатинку пробовать будете? — предложил по-братски Лист.

— А вы что, оленя колхозного опять подстрелили?

— Бери выше! Вон, погляди в тамбуре, за ящиками!

Раф не поленился, приоткрыл дверь и за ящиками увидел шкуру и голову чёрной собаки. Той самой! «Ну, и звери!» — подумал он о своих работягах. — «Неужели у них голова не сработала, что это не простая собака?»

Однако на лирику у него люфта времени не было, он пришёл просить своих работяг… Он обратился к ним:

— Мужики!

Те давно поняли неисправимость Рафа. Они давно уже не поправляли его. Не разъясняли ему в который раз, что среди тех, к кому он обращается, кроме «мужиков», есть «пацаны» и «авторитеты второго стола» и так далее. Но они ему прощали, как «студенту».

— Говори, начальник, что надо делать? Уже соскучились без работы, а к буровой не подойдёшь!

— Нужны добровольцы для работы на фонтане!

— Ну, все мы добровольцы, пиши всех! — ответил бурильщик Вася Охотник.

— Так вам надо написать, что пошли к фонтану добровольно.

— Надеюсь, не ты это придумал? — на всякий случай не деликатно спросил Нахим.

— Начальство заставляет, хочет ж…пу прикрыть! — доверительно сообщил Раф.

— Ну, мы чё, писатели, что ли? Ты давай, нам примерно напиши, чё надо писать, а мы перепишем! — принял Нахим соломоново решение.

Все пошли в бурдомик и заняли позицию в помещении, где бурильщики записывали свою вахту в вахтовый журнал. Наиболее любопытные заглянули в отсек, где храпел генерал, и прокомментировали, особенно распирало Васю верхового:

— Ну, у тебя и кабанчик завёлся, А звук какой!

Обертоны генерала набирали темп, наконец, он взревел последний раз и проснулся. Он протопал в туалет типа сортир, который стоял на отшибе. Жалкий скворечник заходил ходуном от дивергенций «кабанчика». Он вернулся и задал риторический вопрос:

— Инструкция по технике безопасности?

— Да, в некотором роде! — уклончиво ответил Раф.

— Хорошо проинструктируй, как следует! — наставил он Рафа. — А вы, чтобы сейчас же все прекратили курить!

— Это как же без курева!? — загомонили буровики, — Без курева нам никак нельзя!

— Вон туда! За триста метров от буровой, сейчас же! — бесновался генерал, входя в раж.

Буровая публика, в основном, была из сидельцев. Они, повинуясь рефлексам, очень побаивались генерала, который был весь украшен эмблемами и загадочными значками. Пуговицы у него тоже были не штампованные, а литые, очень солидные. Раф, защищая своих подопечных, заверил генерала:

— Да, будут они, будут!