Рыба-молот

Чёрная громада выросла прямо перед ним, как из-под земли. Карл взлетел наверх. Это не составило особого труда. На миг Карл почувствовал себя птицей, парящей над неприступным камнем. Внизу расстилалось море. Чёрная гладь, где уже рыскала серая тень. Карл ринулся вниз, крепко зажав в руке крестообразную рукоятку. Он ощутил полёт. Воздух обдувал разгорячённое тело со всех сторон. Он вдруг увидел себя со стороны, летящим в чёрную бездну, и на миг ужаснулся. Но в этот момент тело его вошло в воду, и мрак обступил Карла со всех сторон. Тягучая жидкость сомкнулась над ним, шипя и бурля, как в паровом котле. Ноги Карла что-то коснулось, и он шестым чувством понял, что ОНО здесь.

Тело Карла внезапно стало гибким и текучим, там, где должны быть ноги, Карл теперь ощутил огромный хвост, которым мог управлять. Этот хвост помогал ему быстро маневрировать, совершая резкие, неожиданные движения. Страшная пасть возникала то слева, то справа, грозя впиться острыми зубами в мягкую плоть. Пару раз ей это, наверное, удалось, потому что Карл осознал нечто, напоминающее боль. Но это только разозлило его. Прямо перед собой он увидел глазницу с крестом, и с радостью впился в неё ногтями, вырывая глаз. Раздался треск, и Карл издал победоносный вопль. Он сжал руку, и слизь выступила сквозь пальцы. Чудовище забилось в агонии, и Карл, внезапно вспомнив про нож, с наслаждением воткнул его в тупую серую морду. Потом вцепился зубами в осклизлую шкуру, и, как голодный зверь, начал рвать зубами плоть, которая начала расслаиваться и отделяться огромными кусками.

Карл не мог остановиться, он рвал и рвал податливое мясо и пил появлявшуюся из ран кровь, пока не насытился. Потом, сытый и удовлетворённый, он с равнодушием одержавшего победу, наблюдал, как огромная туша медленно оседает на дно, скрываясь из глаз. «Всё кончилось, – билась в мозгу одна мысль, и Карл устремился к поверхности. Сознание его померкло, а память отключилась, тело налилось свинцом, реагируя на нечеловеческое напряжение. Он с трудом выбрался из воды и понёс отяжелевшую плоть к дому, где ждала Лилиан. Ему казалось, что он едва передвигает ноги, так тяжело давался каждый шаг. Целую вечность он двигался сквозь ставший вдруг вязким воздух, с усилием раздвигая его руками. Когда он добрался до домика, то совершенно выбился из сил, и, зайдя внутрь, бросился на кровать.

Очнувшись спустя некоторое время, Карл увидел возле себя Лилиан. Она спала, заложив руки за голову, на лице её играла блаженная улыбка. Карл никогда не видел, чтобы она так улыбалась. Подол платья прикрывал ноги, оставляя обнажёнными колени. Лилиан выглядела очень трогательной и беззащитной.

– Лилиан, – позвал Карл, – я убил его! Слышишь, я убил его! Его больше нет. ОНО не существует.

Лилиан молчала, устремив взгляд небесно-голубых глаз в потолок, как будто то, что он говорил, не имело для неё ровно никакого значения.

– Лилиан! – Карл повысил голос, как смог. – Ты слышишь? Почему ты молчишь? – Он взял девушку за руку – рука была холодной, как лёд. Превозмогая ужас, и гоня от себя страшную догадку, Карл осторожно повернул лицо девушки к себе. Голубые глаза безжизненно смотрели прямо сквозь него, Карл не почувствовал дыхания, и в ужасе отпрянул.

– Господи! Лилиан! Что случилось?! Боже, что случилось?! – Он тряс её за плечи, не обращая внимания, что голова её мотается из стороны в сторону, как у куклы, а руки безвольными плетьми свисают вдоль тела.

– Лилиан!!! – крик, вырвавшийся из глотки Карла, был ужасен. Он оставил тело девушки, и зарыдал, закрыв лицо руками. – Господи, Господи, неужели я опоздал? Почему я опоздал? Я делал это, чтобы спасти её, но ОНО и здесь оказалось хитрее, ОНО обмануло меня, прикинулось мёртвым, а само в это время разделалось с беззащитной жертвой. О, Лилиан! Прости меня! Я безнадёжный глупец! Всё напрасно, всё, всё, всё, – Карл разговаривал сам с собой. Он стенал, как раненое животное, потерявшее дитя. Потом сложил руки Лилиан на груди, выпрямил ей ноги и закрыл глаза.

Больше здесь оставаться Карл не мог. Шатаясь, он побрёл к выходу, спустился с крыльца, и пошёл, как слепой, в неизвестном направлении. То ли все дороги ведут в Рим, то ли он хотел так, но Карл добрёл до маленького домика, утопающего в тропической зелени. Благоухание цветов вскружило ему голову, и он рухнул прямо на пороге, успев прохрипеть:

– Роза, помоги мне! Лилиан умерла…

Он уже не видел, как крепкие руки Розы подхватили его, и, стараясь не причинить боли, потащили к кровати. Он был бы очень удивлён, если бы увидел, как легко она приподняла его и положила на приготовленное ложе. Всё тело Карла было в крови, на нём совсем не было одежды, но Розу это не смутило. Она осмотрела раны и покачала головой.

– Как ты влип, парень! Но, слава Богу, жив.