Рыба гниет с головы

Антон открыл было рот, чтобы соврать про то, как он забыл в машине телефон. Мол, весь на нервах, себя не помнишь, какой уж там телефон! Возможно, пришлось бы еще приврать и про то, что он в машине забыл, скажем, и барсетку с документами. Но ни врать, ни объяснять ему не пришлось. В этот момент зазвонил телефон, и железнодорожница подняла трубку. Мембрана у аппарата была сильная, и Антон частично слышал, что говорил мужской голос на том конце провода. А говорил он об Антоне, о молодом человеке, преступнике, которого разыскивает полиция. И чтобы Антонина была там внимательнее и сразу сообщила, если кто появится подозрительный или похожий. Мол, в Управление позвонили из полиции и просили всех известить.

А потом Антон увидел синие проблесковые маячки. Они были еще далеко, и звуков он не слышал. Да и сами маячки видел только потому, что смотрел в задумчивости в сторону дороги и в сторону города. Вот и «кавалерия», как говорят в американских фильмах. И пора, как говорят у них же, уносить свою… одним словом, уходить надо. Женщина вдруг забеспокоилась и стала поглядывать на настенные часы.

– Иван Захарыч, поняла я все… Извините, у меня состав!

– Пойду покурю, – сказал Антон, поднялся со стула и отвернулся, чтобы не видеть на себе ее испуганного или подозрительного взгляда.

Была она какая-то хорошая. Большая, хорошая, немного громогласная, шумливая и язвительная, но по-русски хорошая. Он вышел под навес и прислушался. Звуков сирены все еще не было слышно. А может, полицейская машина ехала с маячками и без сирены. Кстати, ее сейчас было не видно, скрылась в какой-то низинке.

– Тебе помочь? – спросил Антон, подходя к большой ручке с двумя шестернями для подъема и опускания шлагбаума. И, не дождавшись ответа, стал крутить устройство, удивляясь, как на такую работу ставят женщин. Тут, пожалуй, за смену накрутишься до грыжи. Тяжеловато!

Антонина стояла с сигнальным флажком наготове и смотрела в сторону приближающегося со стороны города состава. Антон вздохнул и подошел ближе к полотну. Вот и поезд. Мимо стали с перестуком проходить цистерны, обдавая запахом солярки, потом пошли полувагоны с металлоломом, потом закрытые товарные. Вот и вагон с тормозной площадкой. Антон посмотрел на женщину и помахал ей рукой. На миг их глаза встретились. Он широко улыбнулся и прыгнул. Несколько минут он висел, держась руками за поручень и глядя на удалявшуюся женскую фигуру с желтым флажком в руке, и вдруг между вагонами увидел мелькнувший яркий синий свет. Полицейская машина стояла перед шлагбаумом.

Вот и обошлось! Теперь она с чистой совестью может сказать, что был такой подозрительный тип, но удрал, вскочив на подножку проходящего поезда, в противоположную от города сторону. Грязен был, пить хотел и был голоден, что читалось по лицу. И уехал. Вот так.

Антон дождался, когда на повороте состав сбросит скорость, и соскочил, выбрав место, где не было кювета возле насыпи. Около часа он сидел под деревом и бил комаров у себя на руках и щеках. Потом появился состав, идущий в сторону Сарапинска. Антон запрыгнул на подножку, перебрался на открытую платформу и лег там на спину. Уже слишком светло, чтобы торчать на тормозной площадке.

Глава 6

Лежать было хорошо, но жесткие доски под спиной и затылком не располагали к тому, чтобы задремать, да еще щепки какие-то, немного соломы, проволока. Интересно, почему платформы не подметают? Пожрать бы да толком поспать где-нибудь! Осознав, что мысли его все чаще и чаще возвращаются к теме еды и сна, Антон заволновался. Он привык доверять своему организму, прислушиваться к нему. И если уж организм отпускает такие намеки, то пора начинать волноваться.

Опять рассвело. Именно в таком сочетании эти слова пришли Антону в голову. Он сразу же вспомнил, как выбрался на ходу из вагона, как прыгал, как шел по шпалам и как встретил рассвет в лесу. Он стоял, вдыхал чистый воздух, радовался, что живой, и чувствовал себя при этом побитой собакой. Теперь же чувствовал себя голодной побитой собакой. И бездомной. Ему почему-то вспомнилась Антонина с железнодорожного переезда. Наверное, она умеет печь вкуснейшие пирожки с картошкой. Потом он сообразил, что пирожки пришли ему в голову, потому что его на окраине города ими угощала та самая бабка.

Антон открыл глаза, решив посмотреть, не проехал ли он тот самый переезд, и только теперь понял, что за звук так настойчиво его беспокоил – это был звук вертолета, и был он совсем рядом. Вертолет сразу навел на мысль о поисковой группе. Антон выругался, и тут над деревьями показался высоколобый «Ми-2».