Ружья, микробы и сталь

Австронезийские языки, чьи носители живут на архипелаге Бисмарка, Соломоновых островах и северном побережье Новой Гвинеи, входят в отдельную подподподсемью (океаний­скую) и состоят в родстве с другой подподподсемьей, чьи носители живут на Хальмахере и западной оконечности Новой Гвинеи. Это лингвистическое родство подтверждает, что носители австронезийских языков проникли в новогвинейский регион через Хальмахеру — как мы и должны были бы предположить, глядя на карту. Подробные данные об ареалах австронезийских и папуасских языков на севере Новой Гвинеи свидетельствуют о продолжительных контактах между австронезийскими пришельцами и папуасскими старожилами. И австронезийские, и папуасские языки региона обнаруживают огромное влияние друг на друга и в лексическом, и в грамматическом аспекте, вплоть до того, что о некоторых из них нельзя сказать, были ли это изначально австронезийские языки, изменившиеся в ходе контактов с папуасскими, или наоборот. Когда путешествуешь по деревням, расположившимся вдоль северного побережья Новой Гвинеи и на ближайших островках, из деревни, где говорят на австронезийском, ты попадаешь в деревню, где говорят на папуасском, затем в следующую, где снова говорят на австронезийском, и при этом на границах их ареалов никаких генетических разрывов не наблюдается.

Все это заставляет сделать вывод, что на северном побережье Новой Гвинеи и прилегающих островах потомки австронезийских пришельцев и коренных новогвинейцев торговали и обменивались женами, усваивали гены и языки друг друга на протяжении нескольких тысячелетий. Это долгая близость лучше способствовала передаче австронезийских языков, чем австронезийских генов: скажем, большинство обитателей архипелага Бисмарка и Соломоновых островов сегодня говорят на австронезийских языках, но в их внешности и генах по-преж­нему больше папуасского. Между тем во внутренних частях Новой Гвинеи от австронезийцев не осталось ни генов, ни языков. Следовательно, результат их пришествия на Новую Гвинею очень отличался от результатов их пришествия на Борнео, Сулавеси и другие крупные индонезийские острова, где их натиск уничтожил почти всякие следы генов и языков предшествующих обитателей. Чтобы понять, что произошло с ними на Новой Гвинее, обратимся к данным археологии.

Около 1600 г. до н. э., почти одновременно с появлением на Хальмахере, узнаваемые археологические следы австронезийской экспансии — свиньи, куры, собаки, красная шликерованная керамика, тесла из полированного камня и раковин гигант­­­­ских моллюсков тридакна — появляются в новогвинейском регионе. Однако это пришествие австронезийцев отличается от предыдущих колонизаций Филиппин и Индонезии двумя особенностями.

Первая особенность заключается в гончарном орнаменте — эстетическом дополнении, лишенном какой-либо экономиче­ской нагрузки, однако позволяющем археологам безошибочно опознать австронезийскую стоянку. Тогда как австронезий­ская керамика, найденная на Филиппинах и в Индонезии, преимущественно лишена украшений, гончарные изделия новогвинейского региона имеют изящный геометрический орнамент в виде горизонтальных полосок. В остальном сосуды сохранили черты, характерные для более ранней австронезийской керамики из Индонезии, в частности покрытие из красного шликера и специфическую форму. Очевидно, что у австронезийских колонистов в новогвинейском регионе впервые возникает идея разрисовывать свои горшки «татуировками» — возможно под влиянием геометрических узоров, которыми они уже украшали свою одежду из древесной коры и свои тела. Этот стиль окрестили культурой лапита — по названию места, где он впервые был описан археологами.

Гораздо более важная отличительная особенность ранних австронезийских стоянок в новогвинейском регионе — их рассредоточенность. В отличие Филиппин и Индонезии, где наиболее ранние австронезийские стоянки обнаруживались на таких крупных островах, как Лусон, Борнео и Сулавеси, стоянки культуры лапита в новогвинейском регионе практически все обнаруживаются на мелких островках, окружающих острова покрупнее. К настоящему моменту на самой Новой Гвинее, а именно на северном побережье, была найдена только одна такая стоянка (Айтапе), еще пара — на Соломоновых островах, большинство же, если говорить о новогвинейском регионе, принадлежит архипелагу Бисмарка: здесь они разбросаны по островкам, окружающим более крупные острова архипелага, и изредка на побережье самих крупных островов. Поскольку (как мы увидим) создатели керамики лапита были способны ходить под парусом на тысячи миль, они не перенесли свои деревни на более крупные острова Бисмарка или на Новую Гвинею явно не потому, что не были в силах проделать несколько миль или десятков миль по воде.