Ружья, микробы и сталь

На первый взгляд, еще более поразительной, чем сопротивление австралийцев индонезийскому влиянию, кажется их сопротивление влиянию соседей с Новой Гвинеи. Всего лишь узкая полоска воды — Торресов пролив — разделяла новогвинейских земледельцев, говоривших на новогвинейских языках, практиковавших свиноводство и гончарное дело, охотившихся с луком и стрелами, и австралийских охотников-собирателей, не знавших ни свиней, ни керамики, ни лука и стрел. Более того, пролив не является открытым водным препятствиям, но пересечен цепью островов, из которых самый крупный, Муралуг, лежит лишь в 10 милях от австралийского берега. Обитатели Муралуга брали в жены многих австралийских женщин, и они прекрасно знали и про огороды, и про луки со стрелами. Как получилось, что эти элементы новогвинейской культуры так и не проникли в Австралию?

Культурная непреодолимость Торресова пролива озадачивает лишь тех, кто ошибочно рисует себе картину полноценного новогвинейского общества с интенсивным земледелием и свиноводством, расположившегося всего лишь в 10 милях от австралийского берега. На самом деле аборигены полуострова Кейп-Йорк никогда в своей жизни не видели обитателя самой Новой Гвинеи, потому что вместо прямых контактов существовала длинная цепочка обменов: между Новой Гвинеей и ближайшими к ней островами, затем между этими островами и лежащим на полпути к Австралии островом Мабуйаг, затем между Мабуйагом и еще более южным островом Баду, затем между Баду и Муралугом, и наконец, между Муралугом и Кейп-Йорком.

По направлению к югу типичные черты новогвинейского общества постепенно размывались. Свиньи на островах либо были очень редки, либо вовсе отсутствовали. Жители южных низменных частей Новой Гвинеи, прилегающих к Торресову проливу, практиковали не интенсивное, как в горах, а подсечно-огневое земледелие, к тому же в их хозяйстве немалую роль играли морской промысел, охота и собирательство. На островах удельный вес даже этой подсечно-огневой практики убывал все дальше по мере приближения к Австралии. Сам Муралуг, непосредственный сосед Австралии, был сухим, малопригодным для земледелия островом, немногочисленное население которого кормилось в основном дарами моря, диким ямсом и плодами мангровых деревьев.

Таким образом, связь между Новой Гвинеей и Австралией через Торресов пролив напоминала игру «испорченный телефон», в которой дети садятся в круг и один ребенок шепчет какое-то слово на ухо другому, тот шепчет на ухо третьему слово, которое, ему кажется, он услышал от первого, и в конечном итоге слово, которое шепчет последний ребенок на ухо первому, не имеет ни малейшего сходства с оригиналом. Точно так же обмены вдоль цепочки островов Торресова пролива в конечном итоге знакомили аборигенов Кейп-Йорка с чем-то, довольно далеким от новогвинейской культуры. Кроме того, не следует думать, что отношения между островитянами с Муралуга и населением Кейп-Йорка были непрекращающимся празд­ником мира и дружбы, в ходе которого аборигены с готовно­стью впитывали культурную мудрость своих более развитых учителей. Напротив, торговля нередко перемежалась с войной, имевшей целью охоту за головами и захват чужих женщин.

Несмотря на то что расстояние и войны сводили новогвинейское культурное влияние к минимуму, какая-то его часть все-таки достигла Австралии. Межобщинные браки отразились на внешних чертах обитателей Кейп-Йорка, в частности на большей склонности их волос к вьющемуся, нежели прямому типу. Четыре языка полуострова имеют в своем составе фонемы, необычные для Австралии, что, вероятно, является следом воздействия языков Новой Гвинеи. Наиболее же важным результатом влияния стало проникновение новогвиней­ских рыболовных крючков из раковин, которые распространились далеко в глубь континента, и каноэ с противовесами, которые также распространились южнее по побережью полуострова. Жители Кейп-Йорка ввели в свою культуру и такие заимствования из Новой Гвинеи, как барабаны, ритуальные маски, погребальные столбы и курительные трубки. Однако аборигены не переняли земледелия — отчасти потому, что земледелие, известное им по Муралугу, имело уже самый рудиментарный вид. Они не научились разведению свиней, которые почти отсутствовали на островах и которых в любом случае они не смогли бы прокормить без земледелия. Наконец, они не заимствовали луков и стрел, продолжая довольствоваться своими копьями и копьеметалками.