Ружемант 5 (СИ)

— Не поняла? Захочешь продать нас в рабство вместо него? — Она нахмурилась, словно от горького лимона. Я возмущенно затряс головой: совсем ведь не об этом говорю.

— Что, если я возьму вас под защиту? Сколько вы там должны Вербицкому?

— Сумма очень большая.

Я на всякий случай проверил свой счет: он был теперь огромен, а я богат как Крез. Вряд ли не осилю. Старшенькая выдохнула и озвучила: по моим нынешним меркам это были копейки. Для них, участвовавших в самых ожесточенных боях за Вратоград, — состояние, которого они не заработают никогда в жизни.

— Я выдам вам деньги, а вы откажетесь.

— Все не так просто, — вновь вмешалась Константа. — Дедушка наверняка предусмотрел такой вариант: неустойка.

Я глянул на Старшенькую, ожидая подтверждения. Та удрученно кивнула: все так и было. Ах же он проклятый сукин сын! Хотелось как можно скорее дружески подержать его за горло!

Выдохнул, успокаивая самого себя: с этим всегда успеется. Сдается мне, старик не захочет расстаться с своей властью просто так. И вот уже тогда…

— Неустойка, к слову, на что? На выплату долгов? — слыхал я про банки, что требуют дополнительный процент, но Вербицкий перешел все границы разумного. Старшенькая достала бумагу подписанного ее семьей документа. А вот тут уже не так однозначно: неустойка составляла добрых триста процентов. Уже не копейки, но подъемно.

— На разрыв обязательств и договора о поддержке. Ведь он получает с нашего заведения процент…

Еще один укор в копилку Бейки: я бы тоже был вне себя от злости, как только узнал. Выходит, вышколенные ею девицы, коим она не раз свою спину доверяла, теперь снабжают деньгами того, кто на эту спину неоднократно покушался…

— Деньги найду, — устало выдохнул: надо было выуживать девчат из этого рабства.

Глава 18

Юрист Вербицкого представился адвокатом. Готов был раскланяться, дарил улыбки налево и направо. Не знай я, на кого он работает, подумал бы, что в своем кейсе таскает исключительно радость и доброту. Белобрысый, ухоженный, в дорогом костюме: на стоимость одного его, наверное, можно было выкупить ресторанчик семьи Тройняшек.

Не сбавляя тембра голоса, елейно он заверил девчат, что их «отказ от помощи» приведет к плачевному состоянию их семейного бизнеса. Если бы не видел его воочию и не слышал своими ушами, никогда бы не поверил, что можно столь изящно угрожать.

Его обещания прятались под крышкой пластикового чемодана. Документы, подписи, заверения, декларации — уверен, там была любая справка на свете. Не желая уступать девчонкам, он взывал то к справедливости, то к их здравому смыслу. Актерский талант был у него в крови: лицедеем он скакал от одного факта к другому. Вздыхал, закатывал глаза, утирал вспотевший лоб рукой. Вербицкий с его слов обращался из тирана в благодетеля и назад. Он и сам бы рад не работать на старика, но обязательства и семизначная сумма в графе месячной зарплаты не выпускали его из финансовых кандалов.

Дескать, он успел на своей шкуре испытать бич Фемиды, а потому не жаждет своей судьбы наивным, милым созданиям, что сидят перед ним.

Наблюдал за ним, сложив руки на груди. Бежевое плащ-пальто и меховая шапка хорошо прятали мое лицо. Интересно, узнал бы он меня? Мое лицо вот уже второй день не сходило с экранов телевизора.

Казалось, с моим появлением в этом мире у журналистов наконец появилось, о чем писать. Отчаянно они расписывали дерзкое нападение на героя России неизвестным бандформированием, члены которого молчат и исчезли в застенках спецслужб. Рушинники, словно только и ждавшие эту новость, взяли всю ответственность на себя — как и славу. Последний ружемант страны после нападения сгинул, исчез, а может, и вовсе убит. Пресс-секретарь Императора с постным лицом не давал никаких комментариев.

Через Бейку велел передать, что со мной все в порядке. Командующая едва ли не заскрипела зубами, когда изложил, что собираюсь сделать, но спорить не стала. Если Старшенькая с сестрами хочет вернуться, она против не будет. Но доверия как прежде пусть не ждут.

Тройняшки не обижались: избавиться от ярма, что накинул на них Вербицкий, считали важнее.

Юрист остановился на полуслове, когда перед ним вдруг явилась Константа: кого-кого, а внучку своего работодателя он здесь увидеть не ожидал. Застыл, остановив на ней взгляд: попросту не знал, что говорить дальше. Как она здесь оказалась, почему — для него было загадкой.

— Позволите отлучиться? — В воспаленном мозгу юриста родилась мысль сбежать под благовидным предлогом. Глушилка, которую мне удалось купить у Макмамбетова, пришлась очень кстати: нейросвязь не работала.

— Не позволим. — Пришло время и мне вступить в игру. Стянул шапку, швырнул на стол.

На юриста жалко было смотреть.

— Мы требуем расторжения прежнего договора с вашим нанимателем.

— Позвольте, такие проблемы не могут решаться без участия…

— Господина Вербицкого? Вас же он прислал, разве он не знает? Что он вам сказал: не отпускать девочек на свободу ни под каким предлогом?

Он выдохнул. Глазом заметил бликнувшую оптику камеры, покачал головой.