Ружемант 5 (СИ)

Почуял невесть откуда взявшийся прилив сил, выдохнул. Нахмурился Император, вручавший очередную награду — не любил, когда его перебивают.

— Перед нами бойцы! Каждый из них мок под дождями в окопах! Каждый из них терял друзей в горячих боях, стоял лицом к лицу с боевыми царенатскими машинами — и не дрогнул! Так почему же вы осами у меда кружите вокруг меня?

Журналисты смутились. На миг мне представился сморщившийся от неудовлетворения Вербицкий — наверняка это сборище работает на него.

Император терпеливо ждал продолжения, оглаживал усы: кажется, ему стало интересно.

Не стал заставлять его ждать.

— Но вы ведь герой! — возмущенно пискнула одна из клики. Обжег ее взглядом, покачал головой.

— А они? Где-то стоит линейка — вон тот герой побольше, тот поменьше, а третий этих двоих уделает, но только в ширину?

Окружение ответило смехом на непрошеную шутку. Репортеры смутились — впервые на их памяти не они крошили стену чужой уверенности, а жертва отчаянно вгрызалась в их настрой.

Шло хорошо, уловил вдохновение.

— Но вы ведь чуть ли не в одиночку вернули Вратоград!

— В одиночку? — По их мнению я должен был самозабвенно улыбнуться. Вместо того разозлился еще больше. — Вокруг меня были бойцы. Я руководил отрядом! Танки, вертолеты, отважные действия пехоты! Один бы я попросту сгинул! Рядом со мной были командиры, прекрасно выполнявшие свою работу…

Камеры как привязанные следили за моими глазами: перевел взгляд на Бейку. Не думал, что когда-нибудь увижу подобное чудо — она смутилась. Новостеносцы не унимались, жаждали очередного разноса.

— Как вы тогда прокомментируете политику правительства, так легко отправившего вас на войну? До нас дошли сведения, что дело было сфабриковано.

Император вскинул брови, в который раз проклял царящую свободу слова. Стервятники в костюмах заулыбались: сам того не зная, позволил задать им столь каверзный вопрос прилюдно, не где-то в застенках.

Вообразил себе старика, что довольно потирает ручонки, радуясь своей малой хитрости. И просто пожал плечами в ответ.

Улыбки сникли: мне оказалось чем ответить и на это.

— Положительно. Разве лично Император сопроводил меня на фронт?

— Позвольте, но ведь его указами и…

— У Российской Империи огромный управляющий аппарат. Армия министров, полк чиновников, батальон исполнителей — эти решения были приняты не лично им.

— Разве вам никогда не казалось, что с вами поступили несправедливо?

Бейка подключилась по нейросвязи: зачем только позволил?

Назойливо уверяла, чтобы я не поддавался. Раз уж затеял эту игру, то лучше выйти из нее победителем.

Был полностью согласен, но от подсказки бы не отказался.

Подсказок не было, все пришлось делать самому.

— Вопрос о справедливости в данном случае следует адресовать господину Вербицкому.

— Позвольте, но… — Клика журнашлюх возмущенно загалдела, пытаясь вернуть разговор в нужное им русло. Нет уж, братцы, не вы — я поймал вас на крючок! Не отвертитесь!

— Разве исполнительные органы спрашивали у Императора? Или хотели угодить господину Вербицкому? Пытались прикрыть гнилое поведение его внука?

— Но ведь при Императоре…

— Хотите оспорить влияние политических партий Вербицкого? Не он ли находится в оппозиции к нынешней власти?

Натянул на лицо самую хищную ухмылку: несчастных проняла дрожь.

В моем лице они видели жалкого лилипута, с которым можно наиграться всласть и упрятать в карман. А я вырос до исполина и уже готов их самих поселить в недрах кармана…

— Что за все время моей службы дала мне партия Вербицкого? Он сам? Вы спросите не у меня — у каждого сидящего здесь бойца! Мне довелось побывать в городе, что стенал под пятой Царената. Видел рабов — разве вам их не показывали?

Тишина мне в ответ, как и думал — им нечего мне ответить.

— Дави их, Потапов! — Бейка разве что не притопнула ножкой.

— Император заботился о солдатах. Новые боевые машины, вооружение, медперсонал. И поглядите на лица этих бойцов…

Присутствующие на награждении солдаты встали как по команде: то ли от уважения ко мне, то ли в солидарность.

Обвел их ладонью: кого тут только не было! Орки, эльфы, зверолюды. Великанами высились носферату, гномы шмыгали носом. Словно на сдачу, каким-то чудом затесался гоблин да близнецы-кендеры…

— Здесь много народностей. Император сумел заставить нас изжить наши различия, объединиться в целое и сражаться, сражаться, сражаться! Чтобы мы и наши дети никогда не познали горести царенатского плена. Правда считаете, что я должен осуждать Императора за ту политику, что он ведет?

По растерянности на лицах журналистов понял — это победа!

* * *

Вышел в гордом, почти торжественном молчании. После только что сказанной речи чувствовал себя опустошенным. Ждал, что ту армию вестознатцев вот-вот сменит свежая: и они уже придумают новые вопросы. Захотят расквитаться за собратьев, усадить меня в ту же лужу, в которую только что макнул их сородичей.

Решил, что не дам им себя трахнуть в любом случае, буду хитрее: выберу самую симпатичную из них, пообещаю личное интервью.

Сам ее трахну.

А если там одни мужики да старухи будут — не унимался злой сарказм. О таком даже думать не хотелось…