Рутинер

Хорошие отношения с кардиналом Роганом еще могли пригодиться, совсем уж откровенно игнорировать его просьбу не стоило. И раз у нас выдалось несколько часов свободного времени, почему бы и не потратить его с пользой?

Маэстро Салазар поднялся вслед за мной, но без всякого энтузиазма.

— Филипп! — вздохнул он. — Почему не зайти с другой стороны? Разве не проще выяснить, с кем из твоих коллег общался тот бдительный педель, прежде чем его отправили на небеса?

— Уж поверь на слово — не проще, — усмехнулся я.

Микаэль вопросительно изогнул бровь, и я развел руками:

— В журналах регистрации за прошлое воссияние визит некоего мастера Юберта не отражен.

— Хочешь сказать, уже проверил этот след?

Я кивнул. Рядовому магистру потребовалось бы как минимум половину дня обивать пороги высокого руководства, дабы получить санкцию на ознакомление со списком визитеров за определенный день или тем более — с реестром зарегистрированных осведомителей, а вот подчиненные Молота ни в каких дополнительных разрешениях для этого не нуждались, и я без зазрения совести воспользовался полученным от секретаря вице-канцлера предписанием. Мой статус в бумагах упомянут не был, поэтому дежурному клерку даже в голову не пришло усомниться в праве магистра вон Черена просмотреть журнал регистрации посетителей.

Маэстро Салазар пожевал губами и предположил:

— Он мог представиться другим именем.

— В прошлое воссияние последний посетитель был зарегистрирован в четыре часа пополудни, — разочаровал я подручного.

— Думаешь, журнал подделали?

— Не думаю, — покачал я головой и двинулся к выходу. — Большинство осведомителей работает с магистрами-надзирающими напрямую. Погибший едва ли мог рассчитывать застать своего куратора на службе, скорее он заглянул к нему домой.

— А магистры имеют обыкновение снимать квартиры вблизи отделения, — сообразил Микаэль, немного помолчал и спросил: — Разве не ведется общий реестр осведомителей?

— Мастер Юберт в нем не значится, — сказал я, поскольку не менее часа выискивал в картотеке любое упоминание убитого педеля, но безрезультатно. — Обычное дело, Микаэль, доложу тебе. Зачастую мои коллеги не раскрывают личности своих осведомителей вовсе и уж точно не трудятся официально оформлять тех, от кого получают информацию только от случая к случаю.

— Но должны же они как-то отчитываться за потраченные средства! — фыркнул бретер. — Деньги всегда оставляют следы, Филипп! Всегда!

С этим утверждением я спорить не стал, только махнул рукой:

— Увы, Микаэль, понадобится целая армия клерков, дабы проверить все отчеты и квитанции и отыскать в них нужное имя. И это если оно там есть, если наш недель не фигурирует под псевдонимом, что тоже не редкость!

Мы вышли на небольшую площадь, маэстро Салазар внимательно ее оглядел и раздраженно подергал себя за ус.

— Сколько магистров-надзирающих отвечают за медицинский факультет? — зашел он с другого бока, как видно, в силу врожденного упрямства.

— Не меньше полудюжины, — ответил я. — Только не обязательно мастер Юберт работал с кем-то из них. Люди переходят с места на место, но передают своих осведомителей другим обычно лишь в случае отставки или переезда в другой город.

— Дохлого осла уши! — в голос выругался Микаэль, сверх всякой меры раздраженный обрисованной мной ситуацией. — Уши, хвост и зад!

За разговорами мы дошли до площади у главного здания университета, там оказалось немноголюдно, что было куда характерней для времени летних вакаций, нежели царивший тут ажиотаж перед игрой в мяч.

— Согласно показаниям педеля неизвестные шли с этой стороны, — сказал я и указал на один из выходов с площади. — Нам туда!

Мы прошли меж расступившихся фасадов трехэтажных домов и двинулись по узенькой улочке, внимательно посматривая по сторонам, а я так еще и считал про себя шаги. Галерей здесь не было, но солнце пряталось за крышами особняков и особо не припекало. В большинстве зданий располагались бурсы, где-то сдавали квартиры преподавателям и состоятельным школярам. Хватало и винных погребов, пивнушек и недорогих закусочных, тут и там встречались боковые проходы и переулки.

А в целом — ничего необычного, отметил лишь, что многие встречные повязали тульи шляп белыми лентами, а у кого-то выделялись белые же розетки на груди, словно все они входили в некое школярское сообщество.

Проходя мимо медицинского корпуса, мы замедлили шаг и огляделись, Микаэль указал на небольшую нишу, в которой должен был стоять мастер Юберт.

— Семьсот тридцать пять! — негромко пробормотал я, дабы запомнить пройденное расстояние, а затем мы двинулись дальше и некоторое время спустя очутились перед зажатой соседними зданиями церковью Святой Зелды, на паперти которой клянчил милостыню одинокий нищий.

— Девятьсот сорок восемь! — объявил я, перехватил недоуменный взгляд подручного и пояснил: — Отсюда до главного корпуса примерно девятьсот пятьдесят шагов.

— И что нам это дает? — фыркнул Микаэль.

Я усмехнулся:

— Тебе повстречалось много преподавателей в мантиях?