Рутьер

Троица не стала нападать скопом, а вполне тактически грамотно построила поединок. Дорк позиционировал себя как основной противник и подчеркнуто активными действиями отвлекал меня на себя, а Пьетро и Хуан старались нападать с разных сторон. Будь перед ними менее опытный противник, все очень быстро бы и закончилось. Но только не со мной…

Меньше всего они ожидали, что я буду атаковать… Как писал в своем трактате Понс из Перпиньяна: «Только результат оправдывает схватку»… Один удар – одно поражение противника. Один удар – одним противником меньше…

Клинок эспады со скрежетом столкнулся с рапирой Дорка, сбивая ее в нижний уровень, и обратным движением я чиркнул его по предплечью… Добить не удалось – подготовленный удар дагой в бедро не нашел цели.

Пришлось сменить позицию, выстаивая противников в одну линию «под солнце», и отбивать яростные удары испанца и итальянца. Быстрые… очень быстрые ребята. И не одну схватку провели парой – очень уж слаженно действуют… Именно парой – Дорк явно выбивался из коллектива. Кто же вы такие?.. Классическим фехтованием здесь и не пахнет…

Отбежал по кругу и атаковал оказавшегося поблизости баска.

– …mierda!..[14] – Хуан отскочил назад, схватившись за набухающее кровью плечо.

Я, парируя удар, вольтанул – и дотянулся-таки до него кончиком клинка эспады.

Итальянец воспользовался моментом и, скользнув ужом вперед, попытался нанести удар мне в пах… И пробил-таки голенище ботфорта, но наткнулся на скрываемую у пояса дагу. Эта позиция называется «господин и слуга». Кинжал – в данном случае дага, как верный слуга, помогает длинному клинку – в данном случае эспаде. Помогает, как и приличествует порядочному слуге: тихо и незаметно…

– …mamma mia…[15] – прохрипел Пьетро, выпустил рапиру из рук и, зажимая бьющую фонтаном из горла кровь, упал на колени, а потом медленно повалился на бок.

Глухой ропот зрителей и восхищенный выкрик Брунгильды…

Минус один…

Каким-то шестым чувством определив опасность, я сделал шаг в сторону и едва ушел от выпада Дорка.

Мощный маховый удар – а рапиры в это время предназначены не только для уколов, но и для вполне рубящих ударов – просвистел мимо лица, обдав ветром…

И чиркнул-таки по плечу.

Ну, мальчик…

Я крутнулся и, поймав сгибом локтя противника за шею, одновременно закрываясь его телом от ударов пришедшего в себя испанца…

Опять! Сука, опять…. Не хотел я этого… Опять нахлынула эта жажда убивать и дикое наслаждение от запаха крови…

Левая рука с дагой совершила движение вбок и резким движением засадила Дорку клинок в шею. До чашки… Да с проворотом. Режущим движением, выходя из тела, дага полностью разорвала мажору горло…

Дальше я чувствовал только холодную, расчетливую ярость и дикое желание… желание убивать.

Вольт, перевод, отскок – и сразу укол в противоходе…

Все?..

Осознание пришло, только когда баск уже соскальзывал сразу с обоих моих клинков, что-то шепча бледнеющими губами…

Машинально тронул ладонью порез на плече и несколько раз моргнул, разгоняя кровавый туман в глазах.

Тяжело… очень тяжело пришлось. Даже не знаю, как сладил… Обвел взглядом распростертые в лужах крови тела, надеясь найти признаки жизни…

Ну, не обычные это гости…

Они специально сюда приехали, меня убивать…

А я их нашинковал, как капусту…

А язык?…

Твою же кобылу в дышло…

Упал на колени возле хрипящего на земле испанца и, схватив его за голову, заорал в уже искаженное предсмертными судорогами лицо:

– Кто? Кто послал вас?! Отвечай, урод… Облегчи душу!..

– Сдохни, бастард… сдохни… сдохни… – захрипел Хуан, пуская изо рта кровавые пузыри.

И забился в судорогах.

– Вы победили, барон. – Варнхоутенер деликатно тронул меня за плечо.

– Я вижу… – Встал на ноги и, не глядя на радостно и одновременно испуганно гомонящих гостей, побрел в замок.

Кто они?

Откуда он знает, что я бастард?

Паук?! Но как?

Я уже почти забыл о всех событиях, связанных с ним… вернее, не забыл – воспоминания о них просто притупились: такое не забывают; и вот… все вернулось.

Но опять же, как он узнал? О моем перевоплощении знают только два человека – Тук и Исаак. Тук не мог проболтаться, он всегда со мной, да и не похоже это на него. Исаак? Тоже невозможно. О том, что я стал ван Гуттеном, он узнал только пару недель назад. Очень мало времени… Надо же как-то сообщить Луи, а потом подбор исполнителей… в общем, нереально за такое короткое время.

Папаша чертова Рафы? Так он ни сном ни духом, кто я на самом деле.

Получается, что из Бургундии ниточка тянется. Очень может быть…

Однако задачка…

– Жан… – Шарлотта впервые назвала меня по имени, очаровательно покраснела и потупила головку. – Простите меня, ваша милость…

Мы находились в ее комнате, и она перевязывала мне рану на плече. Надо сказать – умело и проворно. Остальные вовсю гуляли свадьбу в огромной трапезной внизу – до нас доносились только обрывки пьяного гомона и музыки. Лабухов выписали из самого Антверпена, и они теперь рьяно отрабатывали свой гонорар – кстати, весьма немаленький. Да и пусть гуляют… Мне совершенно расхотелось веселиться. Осознание того, что на тебя продолжают охоту, как-то не способствует веселью…