Русский царь Иосиф Сталин: все могло быть иначе

В 1927 г. был сверстан 5-летний план государственного строительства, в котором на основе заявок Генштаба РККА экономисты просчитали количество необходимой боевой техники и вооружений для Красной армии и флота. В ЦК партии план одобрили; очередной съезд зафиксировал строительство Вооруженных Сил в программе партии. На основе этого 5-летнего плана были заложены новые доменные и мартеновские печи, электростанции, прокатные станы, смежные предприятия и т. д. Но через год ни с того ни с сего грамотей Тухачевский заявил, что этот план неправильный и что нужно выпустить 50 тысяч —  100 000 танков и… немедленно! Следует заметить, что танки в сражении не могут участвовать без авиационного прикрытия. Значит, нужно будет выпустить примерно и такое же количество самолетов.

Подобную мысль о неимоверном количестве танков и немедленно Сталин назвал «бредом отдельно взятого военачальника». Вождь тогда заметил: «Гдэ, на каком участке фронта ми сможем разместить такое количество танков? Это не-мис-лимо». Следует учесть, что в конце 20-х годов Советскому государству реальной физической угрозы уничтожения со стороны сопредельных стран не было. А потому подобные военные предложения и в самом деле выглядели бредом…

На плане Тухачевского, в котором на полном серьезе предлагалось создать армию, расходы на содержание которой превышали бы возможности Советского государства, товарищ Сталин поставил резолюцию: «План» т. Тухачевского является результатом модного увлечения «левой» фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому-то анализ заменен в нем «игрой в цифири», а марксистская перспектива роста Красной Армии — фантастикой. «Осуществить» такой «план» — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию».

Тухачевский Михаил Николаевич… сыграл большую роль в технич. перевооружении Красной Армии, изменении организац. структуры войск, в развитии новых родов войск и видов вооруж. сил — авиации, механизированных и воздушно-десантных войск, ВМС, в подготовке командного и политич. состава. Был инициатором создания ряда самостоятельных воен. академий — механизации и моторизации и др. Автор мн. книг, статей и докладов, содержащих систему стратегич. взглядов на совр. войну и оказавших значительное влияние на развитие воен. мцсли и практику воен. строительства.

Внес вклад в разработку стратегии, оперативного искусства, тактики и военной науки в целом; подчеркивал необходимость готовить армию к длительной затяжной войне…

Его «выдающиеся способности» по строительству Красной армии были замечены не менее достойными военачальниками. И вскоре Михаил Николаевич назначается начальником военной академии РККА (руководил чуть больше месяца). Уразуметь «бездарность» бывших царских профессоров было не под силу «гениальному» Тухачевскому, и он дал им по-большевистски точную аттестацию: «наймиты империализма», «враги народа», «неграмотные и достойные одной меры наказания революционной справедливости — расстрела».

Он вскоре будет возглавлять войска округа, станет начальником Штаба РККА, напишет «сверхгениальный» военный труд «Гомеостратегия и декавильки».

По авторитетному мнению теоретика военного искусства XX века Бориса Михайловича Шапошникова, Генеральный штаб является мозгом вооруженных сил, во главе его должен быть чрезвычайно аккуратный и пунктуальный человек, мыслитель высочайшего класса, который досконально разбирается в экономике страны, в политических целях и задачах руководства государством, в помощь ему придаются тысячи высших и старших офицеров по профессионализму своему являющимися экспертами в своей области. В задачу Генштаба входит планирование стратегических операций, осмысление, учет и расчет, системный анализ всех сопутствующих и противоборствующих сторон, а также осуществление замыслов руководства вооруженными силами в мирное и военное время.

Понимал ли Михаил Николаевич Тухачевский, занимая пост начальника Генштаба РККА, что он делал и умел ли он просчитывать ходы в качестве мыслителя и стратега? Понимал ли он цифры, этот скрупулезный язык экономики страны? Скорее, он понимал другое. Ему нравились различные непонятные и необъяснимые слова, расплывчатые мыслишки; нечто из сферы музыки, ведь он любил поиграть на скрипке.

Ему одному, по мнению Сталина, казалось, что он говорит понятно. Но…