Русский царь Иосиф Сталин. Всё могло быть иначе

И, не дожидаясь ответа наркома, продолжал: «Ш-то ты понимаешь, Клим, живешь с своей жи-идовкой, бабы — это знаешь што? Любую армию, любую страну променяешь ради них, только дай волю чувствам. Па-анимаешь што наделал, он па-смел своим грязным х...м лезть к моей жен-шщи-не... То, што она дура, я знаю, но если би он не поступил так. Што он из себя корчит? Поступи с ним как всегда».

Ворошилов, боясь гнева, быстро спросил:

— Иосиф, как поступить?

— Што ты трясешься? Ты што, баба или маршал у меня? Ну и хер с тобой. Отправляй его в Куйби-шев. Спусти его наниз. Может бить, на округе сообразит, кто такой заместитель наркома и кто такой товарищ Сталин.

В этот же день маршал Тухачевский был освобожден от занимаемой должности; в жесткой форме Ворошилов потребовал от него немедленно выехать в Куйбышев на должность командующего войсками Приволжского военного округа.

А еще через несколько дней по прибытии на Волгу Тухачевский был арестован и доставлен в Москву, в подвал Лубянки. Где сотрудниками органов была проведена серия жестоких допросов для того, чтобы, как писали впоследствии лживые советские историки, добиться каких-то признаний. На самом деле признания его никому не были нужны.

Его вина очевидна: бандитизм, массовые расстрелы жителей нашей страны на протяжении всего пребывания его в рядах Красной армии, а также его бездарность в военном искусстве.

...В аттестации по случаю его производства в офицеры командир учебной роты Александровского училища писал: «Я много наслышан о роде Тухачевских, я считаю что дворяне из этой семьи — достойные России патриоты и верные слуги царя. Но за 2,5 года этих качеств ни на малейшую толику не проявил кадет Тухачевский М.Н. Будучи всегда чистым душой и совестью я, как офицер его Императорского Величества считаю нецелесообразным выпускать офицером из Александровского училища отрока Михаила Николаевича Тухачевского...»

Признаний в подвалах Лубянки никто от Тухачевского не требовал. Зато он сам напрашивался на встречу с руководителями НКВД. Маршалу дали бумагу, ручку и он самым добросовестным образом оболгал себя и... предложил наркому внутренних дел разыграть сцену допроса, во время которой бы он, Тухачевский, рассказал, что будучи в плену в Германии был завербован немецким командованием. А присутствующий при вербовке начальник б-го управления «Аусланд СД» РСХА оберфюрер СС Хайнц Мария Карл Йост сбросил информацию о вербовке президенту Чехословакии Бенешу. А Бенеш в свою очередь, якобы из дружеских чувств передал эту информацию руководителю СССР Сталину. И таким образом, он был бы разоблачен...

Михаил Николаевич получив от наркома добро кивком головы, красочно все это расписал. Когда его «признания» (правильней, его фантазии) были переданы Сталину, тот, прочитав и зная реальное состояние дел в советско-германских отношениях, о которых Тухачевский даже не мог помыслить, усмехнулся и совершенно безразличным тоном сказал:

— Иногда подлость имеет бескрайние размеры. И она мо-жит визвать озлобленность, а здесь ничего кроме отвращения нэт. Так пусть же эта б... сдохнет, ш-тоби я ее нэ видел, не слышал никогда.

Рассказывают о громком суде над Тухачевским. Ужасаются, что на последнее заседание б июня 1937 г. его принесли на носилках, что Ульрих зачитал слова о вынесении смертного приговора и подвел итог жизни великого стратега. Ужасаются, что дальше пошли расправы над его единомышленниками: Уборовичем, Якиром, другими военачальниками.

Все это чушь...

Невзирая на дикость советской юриспруденции и одиозность фигуры Ульриха в судебных процессах, следует прямо заявить: каждый из этих высокопоставленных военных Красной армии получил по заслугам! Ибо были они далеки от истинного военного искусства и благородства чести офицера, понятий стратегии и тактики, развитых со времен Петра Великого в русской армии. Не приближались эти так называемые военачальники — по своим знаниям и опыту — к мышлению и научному обоснованию военного искусства маршала Шапошникова, военных ученых Иссерсона, фортификатора Д. М. Карбышева и многих других достойных исследователей военного искусства в XX ст.

Приговоренные как враги народа к смерти, эти военачальники и в самом деле были врагами: бандитами с большой дороги и палачами нашего народа. А что до клише агенты всех разведок империализма, то «великий» Михаил Николаевич Тухачевский написал подобное признание добровольно.

После казни бывшего заместителя наркома оброны Сталин сказал Ворошилову:

— Армию ви-чистить до конца от этих бандитов! Иначе они ви-чистят нас, и ми не выполним нашу главную задачу. Иды, работай.

3

Незадолго до войны Вера Александровна встретилась с вождем, как ей тогда казалось, в последний раз. Встреча состоялась вскоре после празднования 60-летия Сталина.

По всем признакам Сталин был не в духе.

— Говорят, товарищ Дави-дова, што ви много себе позволяете в разговоре с руководителями партии. Вот и коллеги по вашему цеху очень недовольны вашим поведением. Ш-то ви на это скажете?