Русский терминатор

— Нет. Но его представитель. Ты смотри, парень, за Джавадом очень большие дяди стоят… Может, кулаки у тебя и покрепче, чем у него, не знаю, но ты чужак здесь, а Джавад в нашем городе личность неприкосновенная…

— Вот я и прикоснусь к его личности, — изрек Север мрачно. — У тебя есть запасные «маслята» к этой штуке? — он тряхнул револьвером.

— Есть, две коробки.

— Давай!

Семен без возражений отдал.

— Дрянной у тебя самопал, — констатировал Белов, еще раз демонстративно гадливо осмотрев «магнум», — но для одной охоты сойдет… Ладно, пора мне, — он начал было подниматься из-за стола, но вдруг передумал. — А знаешь, Сема, почему я тебя сегодня не убью?

— Почему? — вздрогнул халдей.

— По двум причинам… — Север нарочито медлил. — Во-первых, подумай, кому будет хуже, если ты расскажешь Джаваду о нашем с тобой разговоре. Я знаю ответ, а ты?

— Я тоже… — буркнул Семен затравленно.

— А во-вторых, я не убью тебя сегодня потому… — Север опять замолчал, мучая собеседника. — Я не убью тебя сегодня потому, что завтра ты уволишься из «Джанга» и намертво завяжешь с торговлей героином! Ты понял меня, мразь?! — вдруг резко выкрикнул Север.

— Понял, понял… — залепетал халдей.

— А если ты меня обманешь, — продолжал Север, — я тебя точно пришибу. Даже без ствола, вот этой штукой пришибу, — он поднес к носу Семена свой здоровенный кулак. — Вот так пришибу!

Север неожиданно хватил кулаком по дубовой столешнице, проломив ее к чертовой матери. Семен взвизгнул, отшатнувшись, с изумлением уставился на изуродованный стол.

— Н-ну, ты, мужик, монстр… — пробормотал халдей потрясенно.

— Вижу, ты меня понял, — удовлетворенно заключил Белов. — Пойду я. Проводи, хозяин! — добавил он дружелюбно.

В прихожей, перед самым расставанием, Север заботливо нокаутировал Семена — чтобы не вздумал, дурилка, шум поднимать.

Глава 15

Мальву кумарило. А точнее, уже фактически ломало: постепенно начинало болеть все тело, все его мышцы и кости, а желание уколоться героином становилось у девушки просто нестерпимым. На фоне нарастающей ломки отступало на второй план другое мучение, изводившее Мальву: пытка ожидания своей участи. Эта пытка стартовала вчера вечером, когда Джавад привез девушку в квартиру с железной дверью, запер и оставил одну.

В квартире не было ничего, кроме голой мебели. И страха, терзавшего Мальву каждую секунду минувшей долгой ночи, бесконечного утра, одуряюще длинного, тягучего, как фильмы Антониони, полудня… И вот теперь еще ломка…

— Яна, Яночка, сестренка… — шептала Мальва запекшимися губами. — Мы же были с тобой как родные… Зачем же ты меня так подставила?.. За что?..

Девушка не знала, что собирается с ней делать Джавад. Но понимала: ничего хорошего ждать не приходится. Черная душа. Недаром даже блатные называют черных «звери»…

А Джавад — он одновременно и «зверь», и блатной. Жуткое сочетание…

Однако набиравшая обороты ломка вскоре вытеснила из головы девушки все мысли, кроме одной: героин! «Жизнь, честь, которой давно у меня нет, всю себя до клеточки отдам кому угодно за один укол героина!» — мысленно рыдала Мальва. Впрочем, плакала она не только мысленно: слезы безостановочно бежали по ее щекам.

И когда наконец заскрипела открываемая входная дверь, девушка даже обрадовалась, хотя раньше ожидала этого мига с ужасом. Но теперь у Мальвы появилась безумная надежда: а вдруг Джавад все-таки даст ей героина?! Она начала судорожно прихорашиваться: чистым носовым платком вытерла лицо, достала из косметички пудреницу, припудрилась, торопливо поправила макияж. И едва успела убрать косметичку в сумочку, как в комнату вошел Джавад.

Не зря халдей Семен назвал Джавада уродом — он действительно был некрасив, этот горец. Большой горбатый нос торчал на его лице рубильником, а толстые, слюнявые, синюшно-красные губы, постоянно искривленные брезгливой, вызывающей невольное стойкое омерзение ухмылкой, напоминали куски подтухшей говядины. Выпуклые же тусклые глаза Джавада, казалось, ничего не выражали, но впечатление производили жутковатое: взгляд кавказца походил на взгляд ожившего мертвеца — вампира или зомби из дрянного голливудского фильма ужасов.

Зато сложен был Джавад великолепно: могучие плечи уравновешивались пропорционально узким тазом, гармонично длинные сильные ноги не выглядели колоннообразными, мощнейшие же мускулы туловища не торчали и не бугрились вспухшими нарывами, как у перекачанного дурачка-подростка, а органично облегали торс гладкой и грозной мышечной броней. Фигурой Джавада можно было залюбоваться — если не заглядывать ему в лицо, конечно.

С порога комнаты осмотрев воззрившуюся на него призывно Мальву, Джавад огорчился.

— Э-э, да тебя вовсе не ломает, шкурка… — произнес он с ноткой упрека в голосе. — А я-то думал, с тобой уже можно говорить… Видать, ошибся, — он досадливо щелкнул языком.

— Джавад, я все скажу, все, что надо! — воскликнула девушка пылко. — Поверь, я…