Русский терминатор

Горец покривился. Семен был старше его по возрасту, и они с Джавадом издавна были на «ты». Но с некоторых пор спесивому бандиту такое положение вещей не нравилось.

— Показывай свой дворец! — приказал он Семену раздраженно.

Тот провел его в обширную гостиную.

— Вот здесь обычно я принимаю дорогих гостей, — угодливо склонился Семен. — Хочешь посмотреть всю квартиру?

— Обойдусь! — бросил Джавад.

— Может, вина? — предложил Семен подобострастно. — У меня есть твое любимое, Джавад, я помню, какое, хоть давно мы и не пили вместе…

— Без вина побазарим! — рыкнул бандит откровенно грубо.

— А в чем дело, Джавад, а? — залебезил Семен. — Я уволился, да, но тебя никоим образом не подвел, Крысинский меня отлично заменит, ему и сподручней, он директор… Может, он, сука, недельную выручку зажал, не отдал тебе?! — рассерженно и одновременно испуганно возопил Сема.

— Выручку он отдал до копейки, Валера подтвердил, — якобы смягчился Джавад. — А вот объясни мне, дорогой Сема, почему ты уволился? Ты жил плохо, да? Бедный, да? Мала была твоя доля, да? Джавад тебя обижал, да? Или Джавад тебя от ментов поганых не прикрывал, да? Скажи, в чем провинился Джавад, что ты взял да и бросил его, как мужчина бросает потаскушку? Джавад — потаскушка, да? Объясни мне, Сема!

— Что ты, Джавад, что ты… Как ты можешь такое говорить?!. — забормотал Семен, цепенея от ужаса: уж кто-кто, а он-то прекрасно знал, в каких случаях Джавад так вот, как сейчас, нарочито подчеркивает в разговоре свой горский акцент. — Все было отлично, мы делали общее дело, все были довольны, и я был доволен, какие обиды? Или, может, тебе кто чего настучал на меня? Так не верь, Джавад, не верь! Мы с тобой столько времени вместе работали, разве я тебя когда-нибудь кидал?!

От страха Семен был многословен.

— Нет, не кидал, — согласился Джавад. — Попробовал бы… И никто мне на тебя не стучал, Сема…

— Что же тогда случилось?! — воскликнул Семен вибрирующим голосом.

— Случилось только одно: ты уволился! — объявил Джавад, сверля собеседника своим пустым оловянным взглядом.

— Я ушел налево, имею право… — пробормотал Семен виновато.

— Правда?! — взвизгнул Джавад. Однако сразу взял себя в руки и продолжал с убийственным спокойствием, куда более пугающим Семена, чем любые угрозы: — Да, право имеешь, дорогой! Только разве так поступают? Заявился накануне собственной смены, швырнул на стол директору заявление, нахамил… Нехорошо, дорогой! Разве так заведено меж друзьями? Нет бы обговорить все заранее, посоветоваться со мной, меня первого предупредить, объяснить причины… Я бы, наверно, понял, да? Не дурак Джавад и не зверь, да?

«Зверь ты и есть, — подумал Семен. — По всем понятиям зверь, и по блатным, и по человеческим…» Но вслух, естественно, ничего не сказал — знал, чем это чревато.

— Сделай ты, как водится у людей: спроси разрешения у меня, передай дела Крысинскому в моем присутствии… Разве тогда был бы сейчас этот разговор? Его бы не было, дорогой… Но раз ты повел себя, как зайчик бессмысленный, изволь теперь объяснить, почему?!. — Джавад театрально замолчал, выдерживая эффектную паузу.

— У меня родители в деревне заболели… — прогундосил Семен, мысленно проклиная себя, что не уехал сегодня же или даже вчера.

— Родители — это святое, — важно согласился Джавад. — Откуда узнал, что больны они?

— Телеграмму получил, — ляпнул Семен и тут же пожалел об этих словах. Но было поздно.

— Покажи телеграмму! — потребовал Джавад.

«Мне следовало наплести, что дальний родственник был проездом! Ай, дурак я, дурак!» — проклинал себя в душе Семен. Но сказанного не воротишь — приходилось выкручиваться.

— Я ее выбросил… — понурился Сема.

— Выбросил такую важную телеграмму?! Из-за которой срочно с работы уволился?! — притворно удивился Джавад. — Ай, какой глупый Сема! Какой глупый маленький мальчик!

Джавад ударил поддых — не в полную силу, но удар был страшен. С жутким нутряным хрипом Семен рухнул на колени.

— За что, Джавад?! — просипел он, едва обрел способность хоть что-то произнести членораздельно.

Кавказец пружинисто расхаживал по комнате. На Сему он как бы не обращал внимания.

— Сегодня в «Джанге» меня пытались убить, — сообщил Джавад словно бы в пространство. — Я живой, однако… Но все мои ребята, вся моя гвардия, семь человек, все полегли! Какие были парни! На подбор! Каждый — мастер спорта по вольной борьбе и разрядник по стрельбе! И таких парней я потерял… Мочили их, кстати, из «магнума»… Где твой «магнум», Сема, который ты недавно у меня купил?

Тут Семен, до этого рассчитывавший отделаться оплеухой-другой, испугался уже всерьез.

— Так где твой «магнум»?! — резко развернулся к нему Джавад.

— Я его… м-м-м… продал… — выдавил из себя Семен, не поднимаясь с колен.

— Про-одал? — якобы сочувственно протянул Джавад. — И почем? За сколько продал-то, Сема?

— За две штуки гринов…

— За две-е! — восхитился Джавад. — У меня брал за полторы, а отдал за две! Ну ты бизнесмен, Сема! Поздравляю! Пятьсот баксов наварил! Молодец! Оборотистый малый!

— Приходится…

— И кому ж ты его продал, если не секрет?