Русский Север – прародина индославов

Ввиду трудности нахождения возможно правильного ответа на эти вопросы остается один выход: необходимо соглашаться с правильностью анализа данных Ригведы и Авесты, а также с заключениями Тилака, Пошки и многих других сторонников того утверждения, что уход групп кроманьонцев к югу был не только подсказан, а прямо продиктован им быстрым наступлением последнего оледенения на области теплого климата межледниковья, и это отселение, по данным гляциологов, происходило около 30 тысяч лет тому назад.

Эти области теплого климата и представляли собой те земли, от которых остались обширные площади шельфов под северными морями. Эти шельфы и обширности их площадей особо отмечают и западные исследователи [78,с. 270–273].

Прилагая в конце карту приледниковых рек, приводимую Сейбутисом (из вышеуказанной работы Д. Квасова), которую, по нашему мнению, следует повторно приводить во всех публикуемых материалах по данной проблеме, просим читателя обратить внимание на то, что в пояснениях к этой карте приводятся современные гидронимы. Они сохранились с незапамятно древних времен. Такие гидронимы, как Индус, Индига и Инта, неопровержимо явно соотносятся с названием реки Синдху в Ригведе, а от него произошло и название индийской (ныне пакистанской) реки Инд, которое произносилось и как Синд, и как Хинд. Вот от этого, последнего, произношения образовалось и более позднее (X-ХII вв.) название Индии — Хиндустан, а также производимые от него же название религии индуизма, да и самого слова «Индия». Гидроним Синдху — Хинд — Инд арьи принесли с собой, придя на земли Древней Индии, и оно точно соответствует ряду гидронимов Русского Севера, подобно тому, как и доныне существующее в Индии арийское название реки Ганг (Ганга) совпадает с русскими названиями некоторых северных рек и двух озер Ганго и Ганг-озеро.

Следы неистребимы

Как в прошедшем грядущее зреет,

Так в грядущем прошедшее тлеет.

А. Ахматова

Для тех, кто живет в наше время, как и для тех, кто жил за два-три века до нас, прошлое воспринимается как «глубина времен». Да, так оно и есть на самом деле, но эта самая «глубина времен» или «бездна тысячелетий» не прошла же бесследно — она оставила за собой такую неразрывную цепь событий, такие отпечатки на каждом шагу жизни ушедших поколений, что каждый, кто внимательно вглядится в разветвленную сеть отпечатков на почве нашей жизни, явных и глубоко скрытых отпечатков, увидит внимательным взором просвечивание узоров ткани, которая, казалась бы, давным-давно истлела. Из этой глубины веков пришло к нам, например, множество обычаев, веропредставлений и обрядов, вросших в наш быт, в наше сознание, и, что самое удивительное, вросших в жизненную практику не только нашего народа, и выясняется, что многие такие следы проявляются в жизни и славян, и индийцев.

Сюда следует причислять культы огня и воды, жертвоприношение, поклонение изображениям божеств (условно-символическим, живописным и скульптурным), коллективные моленные песнопения, почитание покровителей (святых или божеств) каждого дня года, почитание земли, домашних животных и множество магических обрядов, порожденных древнейшим восприятием проявлений сил окружающей человека природы.

Б.А. Рыбаков, рассматривая первую стадию складывания славянского язычества, оценивает ее как «неизмеримую по ее хронологической протяженности, длившуюся, вероятно, десятки тысячелетий» [142, с. 19]. Это четкое определение расширяет кругозор каждого исследователя, направляя наш взгляд в глубины глубин истории нашего народа.

Здесь необходимо привести и несколько примеров совпадений в лексическом фонде русского языка и санскрита, относящихся к наиболее древним слоям обоих языков, к тем эпохам, когда складывалась близость (повторяем — соседская или даже частично родственная) предков славян и арьев на землях общего проживания в Приполярье, или, по выражению Б. Тилака, на циркумполярных землях)[3].

Что может быть связано именно с наиболее древними словами? Не углубляясь в хозяйственную практику людей, где должна была возникать сходная лексика, диктуемая процессом добывания пищи, остановимся на терминах, определяющих семейные контакты и рисующие картины расширения этих контактов и нарастание диапазона взаимоотношений между отдельными исторически формирующимися группами. Уже выше говорилось о процессе сложения первичных семейных единиц, которые в ходе дальнейшего развития принимали новые формы, превращаясь в семейно-родовые, а затем и родовые коллективы, здесь же мы должны уделить внимание тому, как эти процессы отразились в расширении словарного состава языка. К числу первых определений родственных отношений относятся термины, четко рисующие состав семейной группы и те связи между ее членами, в которых отражена кровная их близость, их родство через кровь родителей и детей.

Приводя примеры слова из двух сопоставляемых языков, увидим, что в обеих группах прапредков славян и арьев именно многие эти термины безошибочно можно назвать совпадающими.