Русский размер

На улице морозно, под –20 °С, а итальянцы в бриджах и шлепанцах на босу ногу – непривычно для нашего зимнего глаза. В руках они несли большие пакеты, и лишь за завтраком я понял, что в пакетах была еда.

За столиком у окна американцы бодро обсуждали чью-то пассию. Через столик от меня турок в феске уплетал, улыбаясь, сметану с сахаром, заедая ее жареной ветчиной. Он и его лысоватый напарник, оживленно беседуя, упаковали в свои ланч-боксы уже горы ветчины, сыра и хлеба. А по соседству громко и практически без пауз шептались их коллеги из Страны восходящего солнца.

За завтраком итальянские, американские, немецкие, японские наладчики оборудования, их коллеги из других стран и турецкие строители никогда не садятся за один стол, всегда держатся обособленно, своими командами. Даже не здороваются. Вероятно, они даже не знакомы – завод большой. И все они заканчивают завтрак одинаково – ритуалом складывания ресторанной еды в контейнеры – на мой взгляд, демонстративным и не очень приличным. Все-таки «Баташев» – это не курорт по схеме «все включено», а гостиница, принадлежащая и построенная ОМК.

Контингент иностранных постояльцев в рабочих грязных спецовках смотрится довольно необычно на фоне блестящего паркета и белых накрахмаленных скатертей «Баташева», где на стенах висят портреты основателей завода и города… Да, такая это заводская четырехзвездочная гостиница – с утренним бассейном, сауной, тренажерным залом, зимним садом и мраморными полами в фойе.

Есть еще один необычный бонус. В «Баташеве» из крана течет питьевая вода, о чем свидетельствует трогательная надпись на карточке в номере на посудном столике. Такое мало где встретишь в мире – даже в пятизвездочных гостиницах. Жаль, только чайника нет – а ведь вечером или ночью после трудного дня иногда просто необходим глоток горячего чая!

Потушенный мартен. ВМЗ

7.30 утра. В центре Выксы пробка. У гостиницы «Баташев» кучкуются иностранные специалисты, ждут автобуса. Они молчат, кто-то курит. Сразу видно, что не местные, не с ВМЗ – сплошь в грязных робах, здесь так не ходят. Правда, на улице не очень заметно, но я только что завтракал с ними в одном гостиничном ресторане, и там, за столами с накрахмаленными скатертями, это бросалось в глаза.

Подошел заводской автобус, «пазик» с табличкой «ТЭСЦ-1» на лобовом стекле. ТЭСЦ-1 – это строящийся трубоэлектросварочный цех № 1.

Перед посещением завода – непременный инструктаж по технике безопасности в заводском учебном центре, перед зданием которого в позе мыслителя сидит заснеженный Ленин, выкрашенный серебрянкой.

Опаздывать нельзя – все по минутам. Инструктаж проводит Ольга Левкина, она рассказывает о системе звукового оповещения об опасности, работающей по всей территории завода – везде установлены специальные красные кнопки, которые нужно нажать в случае чего.

Проехали потушенный в марте 2018 г. последний самый большой мартен России. Скоро от него и следа не останется, а пока две трубы (было три, одну уже разобрали) больше не дымят и привычно глядят в небо отверстыми глазницами, ясными, пустыми и никчемными. Долгие десятилетия они оставались характерным символом завода, его так называемой мартеновской проходной. Без внутреннего огня и кипящего металла, без плавок, без людей это промышленные останки, проржавевшая, гниющая рухлядь, никому не нужный труп былой эпохи – прекрасной, романтичной, навсегда ушедшей в прошлое.

На личных машинах на завод пускают только инженерно-технических работников и управленцев, менеджеров. И это понятно – у них ненормированный рабочий день, пользоваться заводским транспортом, который развозит рабочих по сменам, они не могут.

У нас особый пропуск – без досмотра, говорят, что это большая редкость. Но охрана обладает исключительным правом досматривать абсолютно всех и вся, несмотря ни на какие статусы, так что эмбарго на досмотр не срабатывает.

ВМЗ – это город в городе, треть территории Выксы. Масштабы впечатляют.