Русский пасодобль

– Я немного опоздала и влетела, когда уже все началось.

– Обычно ты царственно входишь, мне сложно представить, что ты можешь куда-то влететь. До сегодняшнего дня было сложно представить.

– Когда речь идет об этом месте, я теряю выдержку и перестаю трезво соображать. Людей в зале было совсем мало. Я быстро села по центру второго ряда, на первом были люди. Потом зачитали информацию про лот, что это памятник архитектуры и что будущий владелец должен восстановить его за три года, назвали первоначальную стоимость.

– Сколько, помнишь?

– Нет, но какие-то монеты. Меня еще возмутило, как можно так дешево оценить мой дворец.

– Эстер, не монеты, а копейки. Правильно говорить: стоит какие-то копейки.

– Какая разница, это же одно и то же. Мама мия, какой сложный язык! Как только я его смогла выучить?!

– Давай вернемся к аукциону. Ты незаметно вошла и села в зале, когда уже шел аукцион. Чиновник озвучил описание лота и невысокую цену…

– Да, парень сбоку немного повысил цену, мужчина с первого ряда, прямо передо мной одобрительно кивнул и назвал еще выше. В этот момент я назвала сразу десять миллионов.

– Хорошо. А теперь постарайся очень внимательно вспомнить все, что произошло дальше.

– Я была взволнована и помню нечетко. Мужчина с первого ряда резко встал и обернулся ко мне. Его лицо оказалось так близко к моему, что, кажется, я почувствовала его дыхание. У него красивое лицо. Он был удивлен. Очень. Может даже растерян.

– Что он сказал?

– Ничего, он так и стоял словно истукан, глядя на меня. Мне стало не по себе от такого пронзительного взгляда. А когда чиновник произнес, что усадьба продана нашей «Терре», он развернулся и быстро вышел из зала. Все было честно. Если он хотел усадьбу, мог повышать ставки.

– Нужно пробить, кто был этот покупатель.

– Я знаю кто это был. Авакумов.

– Авакумов?! Эстер, ты шутишь? Зачем Авакумову твоя разрушенная усадьба?

– Он был там. Просто я тогда не знала, что это он.

– А когда ты узнала?

– Как раз перед открытием торгового центра. Я рассказывала Лере про аукцион и решила угостить ее кофе, но забыла добавить сахар. В ту минуту раздался звонок от тебя, и Лера просто отдала мне телефон, чтобы я тебе ответила, а сама пошла за сахаром к бару. Но я не могла разобраться в ее мобильнике, начала что-то нажимать и вместо того, чтобы ответить, загрузила гугл. Вот балда, да?

– Так уже не говорят. Но Авакумов здесь при чем?

– А при том, что в гугле на весь экран была фотография человека с аукциона и я потребовала у Леры ответа, что этот человек делает в ее телефоне. Оказывается, она искала о нем информацию.

– Лера не говорила зачем?

– Помнишь сорванную пресс-конференцию накануне открытия? Когда какая-то сумасшедшая кричала про засилье иностранцев в Москве и обвиняла, что я делаю грязный бизнес на детях. Я до сих пор не понимаю, как такая мысль могла прийти кому-то в голову? Это же всего лишь детские центры, удобные, комфортные, где мамы могут легко припарковаться, проехать со своими колясками и купить все необходимое, где куча детских студий, творческих мастерских и кафе. Ну как можно было придумать такую чушь?!

– Я помню ее. Но там не подкопаешься, я все пробила.

– Что ты сделала?! – напряглась Эстер.

– Узнала, я всего лишь все узнала, не волнуйся. Она реально стоит на учете в психдиспансере. Нездоровая женщина, что с нее возьмешь. И вроде разобрались, но осадок остался и информационный шлейф получился не очень. Пришлось повозиться, и ты тогда поехала первая к Лере в «Азалию», где мы договорились поужинать.

– Именно так. Лера сказала, он там тоже был и глаз с меня не сводил.

– Авакумов был в «Азалии»? Я позже приехала, могла не заметить.

– А Лера заметила и сказала, было что-то очень странное в его взгляде, и он расспрашивал о чем-то администратора или официанта, показывая в нашу сторону.

– Вряд ли его интересовало, с чем ты любишь есть тунца.

– Я не люблю тунца ни с чем.

Инга задумчиво постукивала по столешнице небольшого кофейного столика.

– Получается, Эстер, ты дважды сбила карты Авакумову. А если верить тому, что о нем говорят, этот жестокий и безжалостный человек такого не прощает. Ох не нравится мне это все.

– А мне не нравится история с аукционом. Мы должны оспорить их действия. Я не позволю забрать у меня дворец.

– Дворец – это громко сказано. Помнится, на фотографиях, которые ты привезла с первой поездки, березы растут прямо по центру гостиной.

– Вот поэтому я и купила его. Я сделаю все, но восстановлю усадьбу семьи. В память о моей Аннушке.