Русский народ в битве цивилизаций

В то же время появились статьи Е. Ярославского, Ежова, Милютина, Деборина. Ситуация стала совершенно ясной, когда на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в 1929 году Сталин сказал: «Непонятно только, почему антинаучные теории «советских» экономистов типа Чаяновых должны иметь хождение в нашей печати?..» На процессе «Промпартии» и на пленуме ЦК в декабре 1930 года упоминаются Кондратьев, Макаров, Чаянов, Литошенко и ряд «буржуазных профессоров», вредителей. Они были арестованы ОГПУ в 1930 году и обвинялись в принадлежности к «Трудовой крестьянской партии», в попытке свержения советской власти и восстановления буржуазно-помещичьего строя.

Сталин писал Молотову (2 августа 1930 года):

«Вячеслав! Ты, должно быть, уже получил новые показания Громана, Кондратьева, Макарова. Ягода привез их показать мне <…>. Это документы первостепенной важности. Жму руку».

6 августа (о «деле» Кондратьева):

«Кондратьева, Громана и пару-другую мерзавцев надо обязательно расстрелять».

2 сентября:

«Между прочим: не думают ли господа обвиняемые признать свои ошибки и порядочно оплевать себя политически, признав одновременно прочность советской власти и правильность метода коллективизации? Было бы недурно».

Но вдруг 22 сентября — новый мотив:

«Подождите с делом передачи в суд кондратьевского «дела». Это не совсем безопасно <…>. У меня есть некоторые соображения против»(23).

Причина такого изменения планов непонятна. Но открытого суда не было. Приговором коллегии ОГПУ 12 подследственных были приговорены к тюремному заключению на разные сроки. Кондратьев и Чаянов отбывают срок в Суздале, в монастыре, превращенном в тюрьму. Кондратьев болен, под конец с трудом передвигается. В 1938 году его судят опять, приговаривают к расстрелу и в тот же день расстреливают. Чаянов тоже тяжело болеет в тюрьме. В 1934 году тюремное заключение заменено ему ссылкой в Алма-Ату. В 1937 году его там арестовывают, судят и приговаривают к расстрелу. Приговор приводится в исполнение немедленно. К моменту казни Кондратьеву было 46 лет, Чаянову — 49.

Тридцать седьмой год

Об этом эпизоде нашей истории так много писали и говорили, что обойти его молчанием нельзя. Тем более что он имеет непосредственное отношение к обсуждаемому нами вопросу: сейчас широко распространено мнение, что это был переломный момент послереволюционной истории России, что именно тогда Сталин уничтожил «ленинскую гвардию», «интернационалистов» и тем самым обеспечил переход к «государственнической», «державной» политике, постепенно восстанавливая русскую национальную традицию.

Тут объединено несколько утверждений, среди которых есть и бесспорно справедливые. Несомненно, что в 1937 году (понимая под этим условным названием несколько ближайших к нему лет) были или уничтожены или полностью вытеснены из жизни почти все «старые большевики», «ленинская гвардия». Однако главный вопрос заключается в том, насколько значительным для тогдашней жизни и для будущего было это событие, есть ли основания видеть в нем основной смысл того, что в эти годы происходило?

Для ответа на этот вопрос прежде всего желательно оценить численные размеры «ленинской гвардии» и ту роль, которую она к тому времени играла. Для этого можно обратиться к самому Ленину: «Если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией». Это было сказано в 1922 году. А еще раньше, на VIII партсъезде, он говорил: «Слой рабочих (? — И. Ш.), которые управляли фактически Россией в этот год и проводили всю политику, которые составили нашу силу, — этот слой в России неимоверно тонок. Мы в этом убедились, мы это чувствовали на себе. Если когда-нибудь будущий историк соберет данные о том, какие группы управляли эти 18 месяцев, какие сотни, тысячи лиц несли на себе неизмеримую тяжесть управления страной, — никто не поверит тому, что можно было этого достигнуть при таком ничтожном количестве сил».

Но об этом говорили и другие. Например, Зиновьев на XIV съезде утверждал, что в партии осталось «со стажем до 1905 года — 2000, из них половина инвалиды. До 1917 года — 8,5 тысячи». На том же съезде Молотов в организационном отчете докладывает, что «в низовых органах процент старых коммунистов убывает. По Московской области за время между съездами (то есть за год. — И. Ш.) увеличение в бюро ячеек процента коммунистов со стажем после января 1922 года — с 4 до 23 %, для всех ячеек — с 29 до 61 %».