Русский мир. Политика на грани апокалипсиса-фрагмент

То Московия провозглашала себя оплотом православной духовности; то российская империя стремилась объединить все славянские народы и возглавить европейский мир; то Советский Союз пытался поставить все человечество под знамя самого передового учения и смести капитализм с лица земли. Теперь схема упростилась. Россия — не против нехристей и буржуев, не против католицизма и капитализма, она вообще — против , как антивещество по своей физической природе противоположно веществу. Вот так и Россия на протяжении столетий вырабатывала в себе историческое антивещество , которое теперь приходит в столкновение с окружающим миром и грозит его уничтожить в цепной реакции взрыва. <…> Отбросив все мотивы своего прежнего противостояния Западу, Россия возвращается в состояние своего материнского государства — Орды: самоцельная экспансия. Древнейший инстинкт уже без всякого камуфляжа. Сдавленная пружина находит причину распрямления в себе самой.

В результате всех многовековых метаморфоз возникло пространство для «идеального шторма», пустая воронка размером с самую большую страну мира, которая пытается втянуть в себя все, что ее окружает, и определяется не сама из себя, а лишь тем, чему она противостоит. Антивремя, антибудущее, антиистория, антиправо, антисоциум, антисвобода, антибытие…

За 2022 год российский социум мгновенно кристаллизовался в антисоциум, хотя этот процесс шел сотни лет. Это социальное антивещество обладает своим физическим эквивалентом — ядерным оружием. Обычно говорят, что та или иная страна обзаводится ядерным оружием, — но можно считать и так, что ядерное оружие обзаводится своей страной , которая созревает до такого состояния «анти», чтобы использовать его для уничтожения всего мира, включая себя.

Мировое подполье

То, что Россия всегда позиционировала себя как антитеза к остальному миру и якобы была окружена врагами: «еретиками», «иноверцами», «нехристями», «жидомасонами», «капиталистами», «антикоммунистами», «антисоветчиками», «русофобами», — это свидетельство ее собственной перевернутости.

Есть две важнейших особенности русской культуры, которые, казалось бы, противоречат друг другу: зависимость от Запада и противопоставление себя Западу. Недаром Освальд Шпенглер назвал это псевдоморфозом: одна культура, не развившись из себя, принимает форму другой... Но не всякая культура, ставшая «псевдо», становится «анти», то есть стремится к разрушению своей первичной матрицы. Для этого псевдоморфоза должна произойти в стране с достаточно большой территорией и населением, чтобы обрести способность противостоять той цивилизации, в форму которой она отлилась. В сущности, с эпохи Петра Россия для того и вбирала технику, промышленность, образовательную систему Запада, чтобы обратить их против самого Запада. Россия оказалась не только псевдоморфозой, но и антиморфозой , и чем больше она заимствует, тем сильнее враждует с источником своих заимствований. «Все, что возникло вокруг, с самой той поры воспринималось подлинной русскостью как отрава и ложь. Настоящая апокалиптическая ненависть направляется против Европы» (О. Шпенглер). Это культура ревности и соперничества, которая находит свое призвание в том, чтобы оспаривать первенство других культур, вытеснять их на основе именно тех достижений, которые были от них усвоены.

В этом огромное отличие России от Китая, который противостоит Западу как особая цивилизация, возникшая раньше западной и выработавшая свои пути постижения и преобразования жизни. При всем обилии западных заимствований Китай развивается на собственной цивилизационной основе. Конечно, Россия существенно способствовала усилению антизападных черт в Китае, обратив его на путь коммунистической революции и марксизма-маоизма. Но в исторической судьбе Китая есть гораздо более могучие и долгодействующие механизмы. Между тем у России нет другой опоры, другой точки устремления, а вместе с тем и отталкивания, чем Запад.