Русский МАТ

Я не знаю, как у Вас,
а в Константинополе
два врача в пизду глядели,
думали, не жопа ли?

Разумеется, приведенный здесь цикл является достаточно поздним, а качество рифмы свидетельствует о профессионализме авторов.

Однако большинство непристойных частушек являются подлинно народными, сочиненными во время народного гуляния. Что интересно, собиратели фольклора начала 20 в. отмечали, что по тематике частушки могут быть совершенно различными, но практически отсутствовали в их собраниях тексты на политическую тематику.

Политическая частушка — явление позднее, советское, она ведет свое начало от агиток Д.Бедного, РОСТовских надписей Маяковского и под. Поскольку она была одним из самых популярных и любимых жанров, это умело использовали политработники, сочиняя для колхозной самодеятельности соответствующие решениям очередного съезда тексты:

Ах, подружки, сердцу больно,
Вам страданья не понять.
Полюбила тракториста
Но не знаю, как сказать.

Не хвались, что с давних пор
Ты механик-комбайнер.
Я сама четвертый год
Бригадир-животновод.

Рано утром выйду я
С книжкой на крылечко.
Конституцию прочту,
Застучит сердечко.

А после торжественного собрания и концерта за клубом пелось следующее:

Полюбила тракториста,
Трактористу я дала.
Три недели сиськи мыла,
И соляркою ссала.

На стене висит ружье,
А под ним — берданка.
Я — советский человек,
А ты, бля, пиздорванка!

У милка на простыню
Пролилась поллюция.
Хороша у нас в стране,
Бля, стала Конституция.

Нельзя не отметить большую искренность, даже некоторую интимность частушки. Часто по тексту можно не только восстановить ее автора, но и исполнителя, а также и ситуацию, в которой исполнение ее уместно.

В частушке всегда, иногда открыто, иногда — нет, присутствует лирический герой. Чаще всего — это "санкта симпличита", святая простота, который что видит, о том и поет, он еще не знает, что есть вещи, о которых надо молчать.

Милый Вася, я снялася
В кофте светло-голубой.
Но не в той, в какой еблася,
А совсем, совсем в другой.

Шел я лесом — песню пел,
Соловей мне на хуй сел.
Я хотел его поймать,
Улетел, ебена мать.

А иногда, лирический герой — ироничный, желчный скептик, и тексты, которые он сочиняет зачастую полны "черного юмора", напоминают постреалистическую живопись, или "театр абсурда".

Шел я лесом — видел чудо:
Два татарина сидят:
Зубы черные, гнилые,
Хуй обглоданный едят.

Лежит милая к гробу,
Я пристроился, ебу.
Нравится — не нравится,
Терпи, моя красавица.

Таким образом, в различных частушечных текстах могут быть представлены, в зависимости от образа лирического героя и крайняя простота, наивность и прямота видения. Герой такой частушки часто напоминает нам любимых героев: Василия Ивановича, Петьку, Анку, поручика Ржевского.

В зависимости от способа представления содержания частушки часто разделяют на две большие группы: объективно-лирические и субъективно-лирические. Первые представляют собой чаще всего повествование о чем-либо, либо описание чего-либо; вторые содержат оценку какого-либо факта или события, в народной практике вторые часто называются страданиями, в отличие от первых и часто исполняются просто, без танцевального сопровождения.

Фольклорист А. Квятковский сравнивал частушку с художественной миниатюрой. Мы бы уточнили это сравнение: повествовательную, объективно-лирическую частушку действительно хочется сравнить с живописными произведениями самых разных жанров: от лубка до сюрреализма, но субъективно-лирические частушки хочется сравнить с драматическими произведениями, так как их драматургичность не вызывает сомнения, и здесь также представлены все типы модальности, все жанры: от фарса до трагикомедии. И, конечно, нельзя не отметить феномен "диссидентской" частушки.

Она озорно издевалась над идеологическими штампами и косностью социалистической пропаганды. Причем с самым невинным видом, — уличить "автора" частушки в антисоветчине почти невозможно — она, как правило, выполнена на грани серьезности и ехидства:

Моя милка — сексопилка
И поклонница минета.
Она гневно презирает
Генерала Пиночета!