Русский камикадзе

— Ты, верно, в курсе, что господин Стоцкий правит нашей губернией седьмой год, — тяжело вздохнул Филатов. — Стоцкий — монстр, дошедший до верхушки областной власти по головам и костям человеческим — у меня имеется масса косвенных улик — о них-то я и собираюсь тебе поведать. Однако губернатор повязан с множеством темных личностей, включая тех, кто прочно сидит в столице. Одним словом, свалить его не просто даже мне — человеку, напрямую подчиняющемуся Генеральной прокуратуре. Ты присаживайся, разговор долгий…

— Я мало знаю о губернаторе, — признался Павел, оглядываясь по сторонам. В кабинете, словно специально для разговора тет-а-тет, стояли два удобных кресла. Устроившись в одном из них, он приготовился слушать…

— Что ж, тогда немного расскажу о нем, — кивнул Филатов. — Дмитрий Петрович Стоцкий — выходец из глубинки, из простого села, расположенного на севере нашей области. Отслужив в армии, вернулся в родной колхоз, устроился механизатором, позже поступил на заочное отделение экономического факультета Сельскохозяйственного института. Сейчас, правда, не моргнув глазом, заявляет, что окончил МГУ. Но суть не в этом…

Прохаживаясь вдоль высоких — до самого потолка стеллажей, Леонид Робертович с благоговением поглаживал корешки книг, вытаскивал какие-то тома, листал, затем аккуратно ставил на место. И продолжал невеселое повествование:

— Получив высшее образование, постепенно пошел вверх по служебной лестнице сначала в сельском хозяйстве, потом в городской администрации. Став вице-мэром Горбатова, довел своего непосредственного шефа — мэра Титова, до самоубийства. Если не ошибаюсь, это произошло после их совместной охоты… От той истории в архиве прокуратуры осталась лишь посмертная записка застрелившегося из охотничьего ружья Титова, в которой он осыпал проклятиями достопочтенного Дмитрия Петровича. Тут, как говориться, фактами мы не располагаем — на лицо одни догадки. Посему, расскажу о других случаях, где все, более или менее, ясно.

Первый прокурор устроился на пустующем кресле, взял с письменного стола трубку, коробочку с табаком; пододвинул поближе к гостю пепельницу.

— На пути к освободившейся должности мэра у господина Стоцкого неожиданно появился серьезный конкурент… Не стану называть его имени — это не имеет касательства к нашему делу. Значение имеет то, как Стоцкий разобрался с ним.

— И как же? — прикурил сигарету Белозеров.

— До гениальности просто. Он стал расчищать путь наверх с помощью лидеров бандитских группировок. Да-да, не удивляйся, — кивнул Филатов в ответ на взметнувшиеся вверх брови молодого человека. — Чтобы достичь поставленных целей, такие люди как Дмитрий Петрович, не гнушаются и самых отвратительных способов. Помнишь, в начале девяностых у всех жителей Горбатова был на слуху бандит по кличке Макс?

— Да, припоминаю. Держал в страхе весь Заводской район.

— Верно. Вот дружбой с ним-то достопочтенный вице-мэр и воспользовался. Макс мастерски организовал гибель конкурента Дмитрия Петровича в его собственном гараже — будто тот, закрывшись там ночью с любовницей, нализался, включил двигатель автомобиля — погреться, да так, вместе с подружкой и задохнулся. Следствие проводилось в спешке и под усиленным контролем того же Стоцкого. Я тогда работал в городской прокуратуре, и кое-что моим ребятам удалось добыть — не прямые улики, но явные намеки. А дальше началось самое интересное…

Леонид Робертович выдержал паузу, набивая трубку табаком, долго ее раскуривал… Наконец, значительно произнес:

— А дальше, дорогой Павел, стали происходить удивительные события. Наш Стоцкий подружился с отставным генералом КГБ — неким Роммелем, как величали этого серого кардинала коллеги в лучшие его годы. Так вот при помощи оного гения спецслужб был мастерски устранен и слишком много знавший Макс, и все другие авторитеты, так или иначе повязанные кровавыми делишками с губернатором. Процесс чем-то напоминал адский конвейер — пару лет главарь банды выполнял чиновничьи заказы взамен неприкосновенности и полной бандитской свободы, а потом вдруг сам взрывался в автомобиле или погибал под пулями неизвестных и неуловимых снайперов-профессионалов. А трупы и прочие последствия подобной деятельности в средствах массовой информации, как всегда преспокойно списывались на криминал, на разборки, на дележ прибыльных сфер…

Палермо докурил сигарету, тщательно затушил окурок в пепельнице.

— В чем же заключается ваша просьба? — не скрывая удивления, поднял он взгляд на прокурора.

Тот пыхнул трубкой; оживился: