Русский кайзер

Спрыгнув с коня, легат протолкался в первые ряды и привлек к себе внимание воинов.

– Воины! – неистово закричал Головин. – Сегодня решается, быть или не быть Империи! Барра!

– Барра! – выдохнули легионеры, сделав шаг вперед. А потом еще, еще… В передних рядах шел легат с отрядом телохранителей.

Выстрел, и враг убит, а разряженный пистоль летит в голову следующему турку. Тот непроизвольно поднимает руку… Выпад! Палаш Головина с натугой пробил старинную кольчугу врага. Назад оружие… но звенья кольчуги чуть-чуть задержали клинок, и кривая сабля какого-то бея отсекла руку Федора.

– Ррраа! – взревел Головин и, выхватив кинжал, ударил бея в горло. Почти тут же телохранители вытащили легата из гущи боя и перетянули культю. Но до конца боя легат продолжал командовать – бледный от боли и потери крови, но умело. Только по окончании сражения он позволил себе потерять сознание.

* * *

Потом Грифич будет ругать себя и свое окружение за чудовищный риск. Риск неоправданный: в бою погибнет Александр Головин, двоюродный брат погибшей жены. Федор Головин потеряет левую руку и приобретет вечную ухмылку из-за рубца, пересекающего рот. Бонапарт получил тяжелое ранение копьем в живот и выжил только чудом. Тяжелое ранение в бедро получил Ярослав, после чего почти месяц передвигался исключительно на носилках, а позже – хромал до конца жизни. Да и остальные… Покора, Блюхер, Готлиб, Тимоня, сам император… Целых не осталось, ранения получили все.

Но потери самой армии для ТАКОЙ битвы оказались смешными: всего восемь тысяч убитых и столько же – тяжело раненных. Да, это действительно «всего» – против приблизительно трехсот тысяч турок, принявших наркотики перед атакой, это немного. Османов в этой битве в плен не брали…

Как выяснилось позже, «кредит доверия» сперва от армии, а затем и от Империи Померанский Дом получил колоссальный. Военные понимали, что пресловутые «острия копья» дали очень многое. Знали они, что «остриями» этими был сам император, его родичи и приближенные…

Глава шестнадцатая

Битва за Стамбул не закончилась захватом европейской части города: на азиатском берегу тоже хватало значимых строений и крепостей. Но высаживать десант под пушками… Нет, пойти на такое Рюген не мог. И без того уже из человеколюбия не стал жечь европейскую часть города ракетами, дав туркам возможность переправиться на другой берег. Впрочем… не только из-за человеколюбия, здесь были самые богатые дома и дворцы, так что… уговорили его сподвижники, да и солдаты прекрасно понимали – КАКАЯ их ждет добыча.

И пусть золото-серебро османы успели перевезти на тот берег, но осталось много всего… «вкусного» – хотя бы сами дома. Солдаты его армии всерьез намеревались осесть в этом благодатном месте. Не все, разумеется, но… если есть возможность «застолбить» дома для себя и своих родичей, глупо ее упустить.

Как бы там ни повернулась судьба, но Византий-Константинополь-Истамбул-Царьград расположен стратегически – прежде всего для торговли. Так что затушив многочисленные разгорающиеся пожары, императорская армия встала на постой. Ранены были практически все, так что о немедленном продолжении операции речи не шло. Да и убитых нужно было похоронить…

Нельзя было забывать и о том, что порт, по сути, никто не контролировал: все-таки несколько сот кораблей, стоящих неподалеку от берега, сила серьезная. Померанский мог бы вывести артиллерию или ракеты, но… не хотел спугнуть.

Немногочисленные оставшиеся в городе жители, в основном чудом выжившие греки, армяне, славяне и крещеные арабы[116], всячески обслуживали победителей, попутно мародеря. Самые умные из них «столбили» дома, с честным видом рассказывая, что это, дескать, их собственность. Мамой клянусь, да!

Венедский же флот во главе со Святославом только-только приближался к Царьграду. Идею напасть на флот османов одновременно с атакой города пришлось отбросить…

– Не получается, – с сожалением сказал Святослав отцу, отложив в сторону карты и документы с расчетами. – Турок-то я смогу разгромить, но вот не скажу, что легко. Русские корабли на Черном море не то чтобы плохи… Просто запущены: видимо, все силы сейчас брошены на освоение Персии.

– Сильно? – раздраженно спросил Игорь, «добрым» словом поминая Павла.

– Мм… да вроде бы и нет – мелочи, но мелочей этих набирается…

– Ясно… – Император мрачно замолчал, – копеечное скупердяйство бывшего ученика не в первый раз составляло проблемы. Похоже… Да, похоже – на Павла больше нельзя рассчитывать. Причем это не попытки подставить, а именно особенность психики. Попаданец вспоминал, что в его ветви истории Павел вроде как был изрядно чудаковат… без подробностей… Так что, несмотря на совсем иное воспитание, наследственность сказалась… А чего удивляться-то? Папенька его, несмотря на неплохой интеллект, здоровьицем был слаб, а маменька… Ну что хорошего можно сказать о женщине, которая пила и плясала весь период беременности[117], ведя самый разгульный образ жизни? Да и психологических проблем от родителей и прежде всего от маменьки, он не мог не набраться…