Русский фронтир

Впрочем, флот сам по себе, армия – сама. Вместе они бывали, лишь когда действия происходили у берегов, но столица Мексики лежала в стороне от моря, и дороги военных должны были в самое ближайшее время разойтись. Оставались мелочи – запастись провизией на дорогу, получить необходимое количество подвод, и бригада должна была тронуться в путь. К вящему облегчению всех чинов от последнего солдата до генерала – по сухопутью.

Несколько казаков на взмыленных лошадях появились в виду занимающихся полков на шестой день по прибытии. Старший из прибывших, молоденький хорунжий, немедленно потребовал показать, где находится генерал, и, стараясь из последних сил держаться браво, вручил барону запечатанный конверт.

– Вашему превосходительству от его сиятельства графа Резанова. – Даже слова давались посыльному с явным трудом.

Людингаузен-Вольф торопливо вскрыл, пробежал глазами ровные строчки и подозвал к себе адъютанта:

– Господ полковников ко мне. Срочно.

В призыве не было необходимости. Завидев гонцов, полковые и батарейный командиры сами направились к генералу. Остальные офицеры тоже были не прочь поскорее узнать, что скрывается в послании, и только требования субординации не позволили им подойти к начальству.

Лишь хорунжий по-прежнему оставался рядом. По его пыльному лицу стекала струйка пота, а весь вид был настолько измученным, что оставалось загадкой, как казак вообще умудряется оставаться на ногах.

– Господин хорунжий, отдохните пока, – участливо сказал барон. – Нам все равно надо еще принять конкретные решения.

– Слушаюсь! – Офицер привычно вскинул руку к фуражке.

– Господа! – не стал томить непосредственных помощников генерал. – Граф Резанов сообщает: на границе Мексики и штата Луизиана крайне неспокойно. Совершено нападение на казачью линию. Сысоеву удалось отразить налет, однако вполне вероятно его повторение в самом близком будущем. Возможна война. Наместник приказывает как можно быстрее выдвинуться к казачьей линии.

– Но это же почти через всю страну…

Замечание было резонным. Тут даже карты не требовалось, чтобы понять: при максимальной быстроте бригада физически не успеет подойти к северной границе в ближайший месяц, а то и два. Причем последний срок гораздо ближе к истинному. Человеческие силы имеют предел. Да еще непонятно, как обстоят дела с дорогами, как будет организовано снабжение во время марша и многие иные необходимые вопросы. В подобной ситуации помощь рискует опоздать.

Людингаузен-Вольф, как и его полковники, прекрасно помнил о силах казаков. Маловато было последних для войны. Очень уж рано она грозила разразиться.

Собравшиеся молчали. Они были готовы выполнить приказ, лишь сомневались, насколько в состоянии успеть это сделать. И несколько лишних минут не играли особой роли.

– А если… – продолжать генерал не стал.

Три пары глаз смотрели на него, пытаясь понять, какое решение собрался принять их командир.

– Есть шанс, – наконец объявил барон. – Пешим маршем идти долго, однако транспорты до сих пор стоят в Веракрусе.

Все улыбнулись с невольным облегчением. Как бы они ни проклинали недавний не слишком легкий переход через океан, иного пути успеть к северной границе не было. Путь по морю по-любому быстрее сухопутного похода. И не столь важно, есть в конечном пункте какой-нибудь порт или нет. В крайнем случае можно высадиться на берегу в первом более или менее удобном месте. Главное, чтобы оно было возможно ближе к казачьей линии. Лишь вопрос, согласится ли флотское командование на самочинные действия без приказа свыше. Ждать же распоряжения наместника слишком долго.

Практически все сухопутные офицеры смотрели на флот с некоторым недоверием. В минувших схватках против Наполеона он играл сугубо вспомогательную роль, а в битвах с англичанами и шведами во время шведской войны не стяжал себе особой славы. И в то же время моряки подчинялись исключительно собственному начальству, почему отношения с ними трудно назвать совсем уж безоблачными. Откажет Моллер – и кто ему что скажет? Кстати, чин свой он получил намного раньше барона и даже с этой стороны является старшим.

– Господа, я отправляюсь к адмиралу. Пока прошу довести до офицеров сложившуюся ситуацию. Все увольнительные отменить. Всем чинам находиться в лагере до особых распоряжений.

Распоряжений могло быть лишь два – выдвигаться морем или сушей, но уточнять без того очевидное генерал не стал.

29

– Да вы, я смотрю, запасливы, мой друг. – Де Гюсак покачал головой, наблюдая, как Липранди извлекает из багажа уже третью шкатулку с пистолетами.

Разумеется, Анри тоже был отнюдь не безоружным. Но пара пистолетов и три пары – вещи несколько разные. Плюс у обоих путешественников было по неизменной шпаге, да еще имелись мушкеты, захваченные на случай охоты.

Охотой побаловаться не пришлось, так как мушкет – оружие не столько на дичь, сколько на человека.

– Не запасливый, а предусмотрительный, – поправил компаньона Липранди.

Блохин скромно сидел в уголке каюты. Мушкет подполковника в могучих руках матроса казался игрушкой.