Русский фронтир

– Почему же? – Доминик вдруг улыбнулся добродушной улыбкой. – Сначала мы просто посидели и поговорили, а уж потом…

Дон Педро вдруг громко и заразительно расхохотался. Муравьев со спутниками смотрели на него с удивлением, хотя всем троим хотелось присоединиться к хозяину в этом непонятном веселье.

– Посидели, значит, – сквозь смех произнес дон Педро. – И, конечно же, под это дело. – Он кивнул на стоявшие на столе бутылки. – Ох, отец Доминик, я всегда утверждал, что склонность к питию не доведет вас до добра. Вы – добрый человек, но только до второй бутылки. А дальше… Откуда только берется ваша вспыльчивость?

Отец Доминик вдруг виновато отвел взгляд. Теперь уже рассмеялись все собравшиеся, включая монаха.

– Над чем смеетесь, господа?

Женский голос заставил мужчин умерить веселье, и только его последним отблеском на губах играли улыбки.

Мужчины привычно поднялись, приветствуя входящих дам. Сердце Муравьева екнуло. Что ж, вполне естественная реакция, когда перед тобой стоит прелестная девушка, а тебе всего лишь двадцать три года.

– Вы ведь уже знакомы, дорогая. – Дон Педро первым галантно коснулся ручки жены.

Его примеру последовали остальные. Только с подключением к объектам поклонения и дочери. Все было проделано согласно церемониалу, если же казак был несколько неловок по сравнению с компаньонами, так воспитание у него было не таким.

– Почему вы не признались, дон Николай, что очень сильно помогли моему супругу? – с укоризной произнесла Мария. – Если бы не муж, я так бы и не знала, как обстояли дела.

– А также – все работники. Они наперебой рассказывали нам об отваге капитана и бывших с ним людей, – с очаровательной и лукавой улыбкой дополнила ее Виктория.

– Дон Педро наверняка бы справился и без нашей помощи, – деликатно ответил Муравьев. – Устанавливать порядок – прямой долг любого русского офицера. Ничего выдающегося в том нет.

– Скромность украшает мужчину. – Мария многозначительно посмотрела на специально надетые ордена капитана. – Особенно когда он лев на поле боя. Прошу к столу, господа.

Доминик на правах духовного отца прочитал молитву, после чего настало время одному из грехов – чревоугодию. А в отношении мужчин – еще и потреблению горячительных напитков.

Впрочем, Муравьев только пригубливал. Молодой офицер не видел особого удовольствия в пьянстве и всем напиткам на земле предпочитал обыкновенный квас. Да только где его взять посреди мексиканских степей? Зато остальные старались не только за себя, но и за малопьющего капитана. Особенно – Быкадоров, чувствующий себя не слишком уютно и из-за собравшегося здесь общества, и из-за незнания языков.

– Господин капитан, расскажите нам, пожалуйста, о России, – попросила донна Мария, когда первый голод был утолен. – Мы же почти ничего не знаем о вашей родине, кроме того, что в ней много лесов и снега.

– Почему же только лесов? – улыбнулся Муравьев. – Россия велика, и в ней есть горы и степи. И множество городов. Больших и маленьких, на любой вкус…

Разве есть тема лучше, чем разговор о своей родине? И говорить о ней Николай мог часами…

32

– Как сходил, дядюшка?

Рене Белюш действительно был родным дядей Лафитов и потому принимался в доме последних вполне по-семейному.

– Неплохо. Мы захватили три судна и даже успели их продать прямо в устье Миссисипи. После чего зашли в Новый Орлеан, а потом еще заглянули на Гаити.

– Да, – скупо улыбнулся Лафит, мол, шустро.

Спрашивать о подробностях он не стал, ожидая, что Белюш расскажет все сам.

– Положенную долю сейчас принесут. – В первую очередь следовало решить денежные вопросы.

Жан Лафит доверял своим капитанам. Вернее, они доказали, что достойны доверия. В флибустьерской среде очень строго подходили к вопросам дележа добычи, и за малейшее отклонение от оговоренных правил могла последовать самая серьезная кара.

Следующий час был всецело посвящен подсчетам и расчетам. Доверие – одно, а проверка – другое. Конечно же, все сошлось, и Лафит с удовлетворением присоединил к имеющемуся капиталу новое поступление.

– В Новом Орлеане много разговоров о письме русского наместника президенту Североамериканских Штатов. Представляешь, Жан, наместник буквально требует принять меры к флибустьерам, а главное – выслать из страны правительство Мексиканской республики. Многие жители возмущены наглостью русских и надеются на достойный ответ нахалам. Все общество считает: надо раз и навсегда хорошенько проучить русских.

– Не проучить, Рене, изгнать их с Мексики, пока они не усилились, – поправил дядю Лафит. – В противном случае ситуация ухудшится, как случилось с Калифорнией. Какие-нибудь вести о Франсиско имеются?

– Увы, печальные, – искренне вздохнул Белюш. – Казаки разбили повстанческую армию, а сам Франсиско убит.

– Плохо. – Лафит чуть более нервно затянулся сигарой. – Хоть и не любил я Минью, но все-таки нашему общему делу нанесен немалый урон. И эти казаки… Кто о них хоть что-либо слышал, прежде чем они объявились в наших краях? Остается надеяться, что свободолюбивые мексиканские креолы восстанут против нового владычества и свергнут русский гнет.