Русский быт в воспоминаниях современников

(1722 г.). Ноября 15. После обеда его высочество, в полном параде, отправился в путь, и за ним последовала большая часть кавалеров, исключая только тайного советника Бассевича (который был нездоров) и некоторых немногих других. Этот визит немало обрадовал герцогиню, которая не знала, как принять ласковее его высочество. Между тем, прежде чем вести нас в залу, она много извинялась перед ним относительно комедии, называя ее детскою игрушкою, недостойною его внимания. Когда в комнату, где мы находились, явилась вдовствующая Царица, чтобы также отправиться в залу спектакля, его высочество поцеловал ей руку и потом скоро последовал за нею вместе с герцогинею и принцессою Прасковиею. В зале возле царицы, с правой стороны, села принцесса Прасковия; рядом с нею поместился его высочество, а рядом с ним заняла место герцогиня Мекленбургская, так что ему пришлось сидеть между двумя сестрами. Герцогиня, впрочем, почти все время была за кулисами, чтоб дирижировать спектаклем, который без нее часто останавливался. По левую сторону вдовствующей царицы сидели ее брат, несколько дам и некоторые из наших кавалеров; но бригадир Плате, я, подполковник Брюммер и гофюнкер Тих во все представление стояли позади его высочества. Старая царица была так милостива, что сейчас же подозвала к себе одного из своих кавалеров и приказала ему достать нам стульев, что тот и сделал; мы однако ж не воспользовались ими и продолжали стоять. У герцогини Мекленбургской, женщины чрезвычайно веселой, и в этот раз не обошлось без множества забавных приключений. Она сама рассказывала его высочеству, что актер, исполнявший роль короля, вчера получил около 200 батогов за то, что с одним из своих товарищей вздумал безбожно разносить по городу афишки ее комедии и тем собрать, как бы милостыню, что ей было очень неприятно и принудило ее, вдобавок, этого товарища, по получении им ударов, совсем прогнать. Все это я слышал еще поутру от капита Бергера, который, во что бы то ни стало, хотел мне навязать 30 или не знаю сколько копеек, выпрошенных нищенствующими комедиантами в прошедшее воскресенье у гр. Бонде, когда он садился в карету. Но хотя капитан клялся мне, что герцогиня наистрожайше приказала возвратить эти деньги и что он уже отдал обоим Остерманам то, что они дали мошенникам, я не согласился принять их и просил его, под благовидным предлогом, отнестись с ними к самому гр. Бонде. Между тем для меня было странно, что человек, наказанный вчера батогами, нынче опять играет с княжнами и благородными девицами: в комедии роль королевского генерала исполняла настоящая княжна, а роль супруги батогированного короля — родная дочь маршала вдовствующей царицы; но здесь это ни по чем и считается делом весьма обыкновенным. Комедия была далеко не так продолжительна, как в первый раз, потому что многое выпустили, вероятно, чтоб не наскучить его высочеству, да и вообще я нашел ее во многих отношениях улучшенною. Когда она кончилась, все опять отправились в комнаты герцогини Мекленбургской, где его высочество остался еще несколько времени, шутил с герцогинею и потом, прежде нежели собрался домой, выпил несколько стаканов вина. Во время представления меня забавлял подполковник Брюммер, которому спектакль решительно не нравился. Он не был еще так знаком с здешнею жизнью, как мы. В особенности его сердило, что занавес беспрестанно опускался и оставлял всех зрителей в темноте, а потому он несколько раз говорил мне на ухо: «Какая же это, чорт, комедия!» («welch ein Hund von Comodie ist das»?), и я с большим трудом удерживался от смеха. Как в Воскресенье, во время самой комедии, у меня украли из камзола табакерку, так в этот раз у г. фон-Альфельда и у капитана фон-Ильгена вытащили из карманов по шелковому носовому платку.

«Дневник».

Ф. Берхгольц

ТЕАТР